Грифон

За прилавком стоял молодой парень из числа слабых магов, способных заколдовывать зеркало под хозяина. По закону он обязан, согласно паспорту, вбить в магзеркало образ его нового хозяина — фамилию, имя, отчество — ну чтобы нельзя было анонимно звонить и сообщать о заложенной бомбе. Но само собой — частенько это не соблюдалось — продавцу главное было продать как можно больше товара, а если покупатель желает анонимности — это его проблемы.

— Здравствуйте. Желаете приобрести зеркало? — продавец был сама любезность. Сезон еще только начался, и он пока еще не начал ненавидеть клиентов.

— Хммм… вроде другого товара тут нет, — усмехнулся я. — Да, хотим купить два зеркала. Что посоветуете?

— Вот, новая модель, Златоуст, с антибликовым покрытием и золочением. Можете и смотреться в него, как в обычное зеркало, и связываться. Записывает разговоры, если вас рядом не было, потом можно активировать функцию. Можно записать изображение, если сказать «запись». Стекло небьющееся — великолепный образчик магической техники!

— Стандартный набор, — кивнул я, — только украшений побольше. Как обычно — чуть помазали позолотой и стала новая модель. Сколько стоит?

— Шесть тысяч, — увял продавец, — но есть модели и подешевле. Показать?

— Нет. Мы возьмем ваш Златоуст, две штуки, но у нас нет с собой паспортов. Можете забить в память просто так, со слов?

— Не положено, — нахмурился парень. — Вдруг выплывет — потом у меня проблемы будут. Мне это надо?

Я вздохнул и начал старую песню:

— Мы не засланные. Штуку сверху — и не тащимся за паспортами. Просто влом идти, понимаешь?

— Хммм… ладно! — решился парень. — Давайте.

Я написал на бумажке какие-то левые имена, парень ушел в подсобку, активируя зеркала. (Прилавок с зеркалами он при этом защелкнул на ключ, мало ли…)

Заклинание активации зеркал являлось собственностью фирмы, поэтому за разглашение заклинания строго карали — парня могли даже оштрафовать миллионов на десять, если бы он передал заклятие кому-нибудь со стороны. Впрочем, узнать заклинание было мало, нужно еще и порошок активации — его состав тоже держался в тайне.

Через двадцать минут мы уже шли по аллеям города, поглядывая на проносящиеся мимо автомобили и обхватив друг друга за поясницу. Боже, как мне было хорошо! А разве может быть плохо, когда ты молод, здоров, сыт и весел, а рядом с тобой прекрасная девушка, глядящая на тебя влюбленными глазами? Это ли не счастье? Стоило ради этого попасть в неприятности. Не было бы счастья, да несчастье помогло? Точнее и не скажешь.

Мы сели на скамеечку под магнолией, я расположился так, чтобы не было видно, где мы находимся, чтобы в поле зрения зеркала не попали ни вывески, ни пейзажи — на всякий случай. Береженого бог бережет. Затем вызвал отца.

Секунд тридцать никто не отвечал, так что я начал беспокоиться, потом открылось окошко и в нем появилось лицо отца. Увидев меня, он широко раскрыл глаза и, выдохнув, сказал:

— Жив. Все-таки жив. Я не верил, что тебя могут так просто взять. Кишка у них тонка против Кольцовых! Сынок, с тобой все в порядке? Тут такую гадость нам про тебя наговорили! Мать с ума сходит, ночи не спит, плачет. Больничный взяла — работать не может. А у нее скоро выпускные, на работе ворчат.

— Пап, а чего вам про меня рассказали? — осторожно осведомился я.

— Ну что ты похитил дочку олигарха, изнасиловал ее, мучил где-то там, в подвале, а еще — замешан в убийстве ее родителей. Вроде как эта самая дочь подготовила убийство отца и матери, и ты ей в этом помог. Мы с матерью не поверили. Чушь это все. Ты не мог такое сделать.

— Конечно, не мог! — вмешалась Василиса, попав в поле зрения зеркала. — Здравствуйте! Это я та самая дочь олигарха! И я ничего не организовывала! Васенька меня спас, они хотели и меня убить! И я его люблю! Они твари безмозглые! Я им всем головы поотрываю, как вернусь! И, кстати, никого он не насиловал!

— Хммм… хорошая девочка, — улыбнулся папка, — и красивая. Сынок, не возвращайтесь пока. Тут вокруг дежурят, вас ловят. И менты, и какие-то странные люди, по виду настоящие бандиты. Может, тебе денег надо? Давай я куда-нибудь тебе перешлю? Как вы там, где вы? А! Не говори, не надо. Мало ли. Меньше знаешь, крепче спишь.

— У нас все отлично, пап, — сказал я и вдруг неожиданно добавил: — Пап, а я, наверное, женюсь. Если Василиса не против, конечно. Ты не против?

— Не против, — улыбнулась девушка, — женись. Но только на мне.

— Хммм… вон оно как, — улыбнулся отец. — Наконец-то ты за ум взялся! Правда, для этого пришлось влезть в дерьмо. Но это у тебя с детства так. Позвони матери, обязательно, слышишь?

— Слышу, — улыбнулся я. — Ты не против, если мы поженимся? Василисе уже восемнадцать исполнилось, она совершеннолетняя.

— Нет — ну как я могу быть против, сынок, ты что? Вот разрулим эти дела — и свадьбу сыграем. Ну звони, звони скорее матери, не томи ее. Все, обнимаю вас, дети! Держитесь! Мы с вами!

Отец отключился, а я, подумав, решил — повезло мне с родителями. Ни истерики, ни криков, все по делу. Люблю я их…