Грифон

Котелок был закрыт деревянной пробкой и залит густой смолой, отвердевшей от времени. Несколько минут я пытался выбить эту крышку и добраться до сокровищ, но так и не смог этого сделать. Плюнув, решил — еще успею выпотрошить медный «сейф». Сейчас надо побыстрее отсюда свалить. Разборки с ментами или товарищами этих бандитов не входили в мои планы.

Собрав влажную одежду, натянул ее на себя, уложил тяжеленный котел в рюкзак и пристроил за плечи. Вызванная группа духов понесла нас вдоль русла реки.

Летели мы не очень долго — посланный вперед дух-разведчик вернулся, сообщив, что впереди находится группа людей — у берега реки, и я приказал отнести нас подальше от русла, в сторону, к тропе. По ней мы и спустились к городу, уже пешком.

Идти было тяжко — котелок весил килограммов двадцать, если не больше, и сильно оттянул мне плечи. Примерно через два часа, мы сидели у себя в квартире, усталые, помятые, грязные. Поставив котел на пол, я несколько минут созерцал его, не решаясь открыть и предвкушая результат. Василиса тоже не пошла мыться — не терпелось посмотреть, что же такое мы нашли. Наконец, я отправился на кухню и, выбрав кухонный топорик для рубки мяса, подошел к позеленевшему сосуду, который практичная Василиса положила на подстилку из большого полиэтиленового пакета из местного магазина.

Бам! Бам! Бам! — окаменевшая смола поддавалась с трудом, обнажая покрышку из дерева и мешковины, отлетая черными кусочками, напоминавшими пластмассу. Удар, еще удар — скололся большой кусок, и в дыре что-то заблестело.

Я наклонил котел, и из него посыпались желтые кружочки, по размеру похожие на рублевики и пятирублевые современные монеты. Мы с Василисой переглянулись, потом она взяла одну монету и прочитала:

— Екатерина… самодерж… 1763. Ух ты! Это сколько лет монете? Золотая, да?

— Золотая, — задумчиво сказал я. — Дело-то не в том, золотая она или нет, дело в ее редкости. В то время золота было очень мало. А она почти не потертая — или грабанули кого-то, или торговали и получили, но факт есть факт. Надо смотреть дальше — если таких там много — мы богаты. Она может стоить десятки тысяч долларов или сотни — не знаю точно. Но подозреваю, что много. И если все тут такие…

Оказалось — не все. Были еще петровские, павловские, анненские, александровские червонцы и пятерки. Потертые и не очень. Всего — тысяча пятьсот сорок три штуки.

Я слегка растерянно смотрел на кучку золота и раздумывал о том, что мог бы стать миллиардером, если бы занялся кладоискательством с помощью призраков. Вот только куда их реализовать, эти самые сокровища?

Оставив золото лежать на полу, сбросили одежду и пошли мыться.

Через час, чистые, сытые, благостные, мы лежали на кровати, обнявшись, и обсуждали все, что с нами происходило этим тяжелым, очень тяжелым днем. У меня побаливали мышцы — видимо, нагрузка на них была запредельной, хотя я этого и не помнил. Меня беспокоило то, что со мной произошло, — провал в памяти возник неспроста. Складывалось такое впечатление, что в момент реальной физической опасности что-то сильное, страшное захватывает мой рассудок, отпуская только тогда, когда опасность исчезла, а эта сущность насладилась убийством и разрушением.

— Вась, а почему твой боевой режим не включился, когда тебя захватила нимфа? — спросила Василиса, поглаживая мою грудь твердой маленькой ладонью.

— Сам не знаю, — ответил я, задумчиво щекоча ее розовеющую мочку уха. — Может быть, сущность, та, что во мне, не восприняла захват как опасность? Ведь мне ничего не угрожало в физическом смысле. Ведь нимфа не нападала на меня, не грозила смертью. А то, что она меня истязала потом, — так я ей был благодарен, что божество нисходит до меня даже и с таким вниманием. Тьфу, противно даже вспоминать — но это так! Я искренне ее любил и не мог противиться ей, когда Мария меня истязала или истязала тебя. Вот если бы она попыталась реально меня убить — принести в жертву, к примеру, тогда, вероятно, боевой режим мог включиться. И то не факт.

— А как ты думаешь — что это за сущность?

— Не знаю, — честно признался я. — Никогда не сталкивался с таким делом. Боюсь даже предположить. Это как-то связано с тем случаем, когда я упал на артефакт. Помнишь, я тебе рассказывал? Ага — помнишь. Так вот — чернокнижники проводили какой-то свой обряд, очень серьезный, для которого убили несколько девушек. А может, и несколько десятков девушек — мы ведь нашли только десять трупов, а исчезают каждый год множество людей. Куда они деваются? Вот вопрос. И этот обряд по всем признакам был направлен на вызов кого-то из другого мира. Вначале я думал, что они вызывают духов, но… нет, не духов. А вот духи постоянно называют меня хозяином. И заметь — большинство духов, что мне служат, при жизни были нехорошими людьми. Совсем нехорошими. Убийцы, грабители, разбойники всех мастей. Кто может быть хозяином душ этих нехороших людей?