Григорий без отчества Бабочкин

Но Леокадия Альбертовна решила по-своему. Пришла вся такая – Жанна д’Арк. Они с мамой сразу на кухне закрылись.

Я только урывками слышал, что «так нельзя» и что «вы ломаете мальчику судьбу», а ещё «пожалейте ребёнка, он же тоже ваш сын». Слава богу, хоть папы дома не было. А то я не знаю, чем бы всё закончилось.

А так – практически ничем. Леокадию Альбертовну только жалко. Она потом из кухни чуть ли не выбежала – такая расстроенная. У неё натурально глаза блестели!

С одной стороны, я рад. Был рад. И счастлив! Чтобы простой учитель из школы и вот так за меня заступился!

Но в то же время злился. Она ведь своим приходом всё только усугубила. Это ведь моя мама! Она таких вещей не прощает.

Но Леокадия Альбертовна её вообще не испугалась. И когда уходила, сказала так – строго, но в то же время тоненько:

– Гриша – чудесный и бесконечно талантливый мальчик. Вы его не заслуживаете!

А мне вообще ничего не сказала. Просто погладила по щеке и ушла. И даже дверью не хлопнула. Аккуратно так, по-учительски закрыла.

А мама фыркнула и такая – Нине:

– Это что за фурия?

Нина только плечами пожала. Я думаю, потому, что она маму временами тоже боится.

А мама уже не на шутку завелась. Позвонила папе и стала кричать в трубку разное. Дескать: «Учитель, называется!» А он ей: «Это ещё надо выяснить, что там за учитель такой, раз она себе подобное хамство позволяет». Я этого не слышал, но уверен – что-то в таком роде папа и сказал.

А Нина тихонько шепнула мне на ухо:

– Прекрасная женщина эта ваша Леокадия Альбертовна. Такая молодая, а уже большой человек. Умница!

И вот эти Нинины слова – они были громче всех остальных слов, сказанных в тот день и потом ещё вечером. Потому что Нина – это Нина. Ерунду не говорит, в отличие от некоторых. ||

▶ И я ей, конечно же, поверил. Я и без неё это знал, что Леокадия Альбертовна умница. Но такие вещи – они лишними не бывают.

Но в школу на следующий день всё равно шёл с трепетом. Как она меня встретит? Что скажет после всего случившегося?

А она вела себя как ни в чём не бывало. Провела урок в обычном режиме, дала задание. И только потом, на перемене, сама ко мне подошла и сказала:

– Гриша, ты ни о чём не волнуйся. Тот вопрос с конкурсом – я его уже уладила.

Я прямо обалдел. Спросил:

– Как это?

А она мне:

– Иди, готовься побеждать.

И улыбнулась!

Вот тогда я и понял, о чём напишу. О том, как враньё делает из людей рабов. И как потом сложно вернуть утраченную свободу. Но если рядом есть близкий человек, не обязательно родной, а просто тот, кто тебе доверяет… Не фактам, которые против, а именно тебе, ничего не перепроверяя… Тогда да – можно всё изменить.

И даже если ты совершил что-то ужасно плохое – это тоже не конец.

Нет, можно, конечно, и так: сходить с ума и дальше творить чёрт-те что.

А можно просто взять и поверить тому, кто верит тебе. Верит в то, что ты хороший. И талантливый. И ещё какой-нибудь. Какой угодно, но точно не плохой!

Просто взять и поверить. Даже если в тот момент ты сам думаешь иначе. И выйти наконец из своей тюрьмы. ■

Глава 6. Испытание

З

▶ А звёзды всё падали, падали…

Таким был бы эпиграф к последней главе моей биографии, если бы я решился её написать. Это я уже сейчас понимаю, что даже последняя глава может стать первой, если в нужное время выбрать правильный знак препинания. Но в тот момент я этого не знал. Тогда я просто сел и сказал:

– Как меня всё достало!

И глава эта. И то, что я сам такой – всегда и во всём последний.

Я долго к этому шёл. Если смотреть в разрезе биографии, так, считай, всю книгу. Но пришёл же! И подумал: «Всё, достаточно! Пора уже и мне начинать быть первым хоть в чём-то. И рассказывать свою историю – здесь и сейчас, – не дожидаясь очереди».

Так я и сделал. Перелистнул страницу. Включил запись. И начал свой рассказ, ни на кого больше не оглядываясь. ||

▶ Да там и оглядываться было не на кого! Всё, того Гриши больше нет. И Геры нет. С ним теперь, думаю, тоже покончено. А уж с ней и подавно.

Одно я оставил как есть – свою привычку выражать чувства стихами.

К тому же Киплинг так удачно подвернулся:

Жил-был дурак. Он молился всерьёз
Тряпкам, костям и пучку волос —
Всё это пустою бабой звалось,
Но дурак её звал Королевой Роз[41]

.

Я дурак, да. Жалкий дурачишка. Я ведь целых три месяца ждал этого дня, готовился. И не только к нему. Странное совпадение, правда? Первого сентября у Малинки день рождения.

А ещё в этот день мы должны были обменяться паролями от своих дневников. Этого я тоже ждал, хоть и не признавался – насколько.

Я просто не мог понять – почему? Зачем он так поступил?

Он же бросил меня, считай, в последний момент! А я ему верил. С первой до последней главы! Думал, мы друзья. Поэтому и ждал. Хотел найти ответы. ||

▶ Но и не только поэтому. Больше всего я ждал первого сентября потому, что в тот день должны были объявить итоги конкурса.

Понятно, я уже и так всё знал. Мне же письмо пришло и приглашение на церемонию награждения – сразу для трёх персон.