Григорий без отчества Бабочкин

Ха-ха, видел бы кто лица моих родителей в тот момент. Такого ора Земля ещё не слышала!

Ну наш подъезд так точно. Папа грозился в милицию позвонить. А потом сразу на телевидение. Чтобы «этот учительский позор» стал общественным достоянием.

А я так и не понял – в чём здесь позор? Подумаешь, усыновила чужого мальчика! И то – временно. Всего лишь на бумаге!

Ну поставила она свою подпись. И что? Она же как лучше хотела!

И я тоже. ||

▶ Я так ждал этого первого звонка! Представлял, как она поздравит меня перед всем классом с победой, а я встану и скажу спасибо. Ей лично. Не только за конкурс. Да и при чём здесь? Это ведь жюри выбирало.

А вот за веру… За то, что пошла ради меня на преступление…

Это не я сказал. Это они. А мне и сказать-то было нечего. Им – нечего. Я не знаю, кем она там прикинулась – папой или мамой, но одно знаю точно: лучше родителя, чем Леокадия Альбертовна, у меня никогда не было. ||

▶ Вот что я хотел ей сказать. И увидеть лицо Геры. Посмотреть, как оно дрогнет. Или улыбнётся. Или сожмётся от злости и зависти? Я ни в чём больше не был уверен.

Кроме одного! Та моя прежняя жизнь уже изменилась навсегда. ||

▶ Помню, как засыпал накануне. Лежал с закрытыми глазами и воображал, как завтра перед линейкой побегу к Малинке и вручу ей подарок.

Я всё лето на него копил. И накопил же. Хоть эта кукла и стоила как вся моя жизнь!

Забавно, да? Пятнадцать лет девчонке, а тут кукла. Но я так понял, она с ними уже не играет. Это просто для коллекции!

И выбирал же… Вот дурень! То одну, то другую. Как маньяк какой-то, ходил и за пальцы их трогал. Хорошо, продавщица понятливая попалась – помогла выбрать. Пообещала:

– Твоя девушка будет в восторге!

Моя девушка. Когда-то от одной этой мысли у меня колени ватными делались. Теперь уже нет, но тогда… Я же голову терял из-за своей Малинки! ||

▶ А она вон как.

Но я даже разбираться не стал. Как только увидел их с Чернышовым целующимися, сразу развернулся и пошёл обратно. А, нет! Сначала куклу разбил. Как вмазал – головой по мусорке, – у неё сразу часть лица откололась. А я взял её за волосы и пошёл размахивая. И видел, как она укоризненно смотрит на меня одним глазом.

Жуткое зрелище. Не глаз даже, а то, что на кусочке лба, который уцелел, проступила жирная красная капля. А я ещё так посмотрел, как будто издалека, и со смехом подумал: «Ха-ха. Прямо Царевна Лебедь какая-то. Со звездой во лбу!» ||

▶ Видно, тогда-то я и сошёл с ума. Или просто руку порезал? Может, я поэтому не соображал ничего. Шёл и напевал тихонько:

– А звёзды падали, падали… ||

▶ А потом, когда из дома бежал, – они уже просто сыпались. У меня на рубашке такой звездопад был! Из носа, наверное, накапало.

Я же даже не понял, как он меня ударил. Я вообще ничего не соображал, когда из школы пришёл. Зашёл как зомби на кухню, а там этот – на Кристинку орёт за то, что она помидоры рассыпала. А как она должна была, если у неё в руках ходунки? Сложить их по алфавиту?

Но его разве такое когда-нибудь волновало? Он кружил вокруг неё как ненормальный. И всё выговаривал:

– Что ты ревёшь, сопли распустила? Я думал, ты моя дочь, а ты вон… ничем не лучше своего братца. Такая же никчёмная размазня!

Кристинка, бедная, вся сжалась. Я думаю, если бы могла вот так… сквозь пол – уже бы к соседям провалилась.

Она же его всю жизнь обожала. Я считал, что и он её. Всегда же так было. Доченька моя! Солнышко моё! А теперь, оказывается, вон как. Пока была здоровой – любовь и «солнышко». А как заболела – всё? В утиль? ||

▶ Может, я и не сказал бы ничего. Если бы он её не толкнул. Если бы только она не упала! Но он толкнул, специально или нет – не знаю, но Кристинка рухнула как подкошенная.

А вслед за ней на пол посыпались оставшиеся помидоры.

Вот тогда-то я и бросился на него с кулаками. Не знаю, что там была за сцена, но Кристинка кричала так, будто убийство. ||

▶ Но я и хотел его убить! И убил бы, если бы он мне не врезал.

А я даже не понял ничего. Просто почувствовал, как что-то горячее хлынуло мне в лицо и губы стали ужас какими солёными.

А потом услышал, как Кристинка плачет и кашляет слезами. И шепчет:

– Гриша, у тебя кровь.

А я смотрел и не понимал. Где кровь? Там на полу только помидоры лежали.

А этот встал как ни в чём не бывало, руки сложил и с такой кривой улыбочкой мне:

– Нашёл на ком срываться, говнюк. Хочешь быть мужиком – иди разберись с кем следует!

Ну я и пошёл. Сначала в комнату, потом из квартиры. Так и пришёл в школу. ||

▶ Дальше не помню ничего. По ощущениям только: было холодно и жарко одновременно.

А в глазах так и стояли кухня, плачущая Кристинка и помидоры на полу. Или всё-таки звёзды? Я не понял. Они пятнами растеклись, такими… раздавленными.

Мне тогда казалось, что эти звёзды – где-то внутри. Кружатся и колются. Кружатся и колются. Они меня живьём резали! Но боли я не чувствовал. Её, наверное, сразу кровью затопило. ||

▶ Ещё я вспомнил Геру – как он вёл меня домой. И говорил всю дорогу:

– Ничего, ничего.

И я зачем-то повторял за ним:

– Ничего, ничего.

И даже когда мы пришли, я всё равно твердил это как заклинание.