Григорий Явлинский

Григорий Алексеевич и тогда, и сейчас отстаивает идею консолидации бывших республик СССР. В программе «ЯБЛока» записано: «Наша приоритетная задача — заключение экономического Союза на базе договора, подписанного в октябре 1991 года». Под напором общественности в сентябре 1993 года вновь был подписан договор об Экономическом сообществе, но… остался на бумаге. Почему же Григорий Алексеевич позволил случиться такому кощунству? Почему не встал горой на защиту своего детища? Что это слабоволие? Нерешительность? Неумение постоять за себя и за свои идеи? Или здесь что-то другое? Наверное, это будет легче понять, если вспомнить, что таким же или очень похожим образом были сметены со столбовой дороги истории и Верховный Совет, и съезд народных депутатов, тоже заступившиеся за идеи Явлинского.

За несколько дней до своей кончины — 17 октября 1993 года совместное заседание Верховного Совета заслушало Меморандум Хасбулатова. Р. Хасбулатов был не только главой парламента, но и председателем Совета Межпарламентской ассамблеи СНГ. Он предложил трансформировать СНГ в более тесное Евразийское сообщество и выдвинул идею прямых выборов в Межпарламентскую ассамблею.

Надеюсь, читатель простит мне, может быть, не очень корректное обращение к образу страуса. Дело в том, что страус панически боится всякого, кто выше его ростом. Межпарламентская ассамблея сама по себе роста невысокого, но ежели прямые выборы ввести, то рост ее сильно увеличивается и даже оставляет где-то внизу Кремль со всеми его обитателями. Видать, кого-то из этих обитателей так же, как страуса, пугал «высокий рост» ассамблеи, что и стало одной из причин разгона парламента. Договор об Экономическом сообществе Г. Явлинского тоже претендовал на очень высокий рост.

И в 1991, и в 1993 году в борьбе с Меморандумом Хасбулатова, с договором Г. А. Явлинского использовался один и тот же прием — игнорирование права законных документов на жизнь. А если проще, то этот прием называется силовым авантюризмом. Договор об Экономическом сообществе был подписан с соблюдением всех законов и формальностей в октябре 1991 года. Была там и подпись Ельцина. И этот договор никто не отменял, его просто проигнорировали — вначале трое, вышедшие из Беловежской пущи, затем весь бывший СССР. Ученые сразу же поспешили убедить возмущенных сограждан, скандирующих «Советский Союз!» (бедняги тщетно скандировали это и в 1993 году,[133] а кое-где кричат и сейчас), в объективной закономерности этого процесса.

В 1993 году накануне кровавых октябрьских событий съезд вносит поправку в Конституцию — в случае принятия мер по прекращению деятельности представительных органов власти со стороны президента, его отрешение от должности происходит автоматически, а власть автоматически переходит вице-президенту.

Это решение съезда народных депутатов, а также решение Конституционного Суда, лишавшее Б. Ельцина полномочий, никто не отменял, их просто проигнорировали исполнительные органы власти.

И в 1991, и в 1992–1993 годах разрушению Союза, разгону народных избранников сопутствовал всплеск проельцинских настроений. После 21 сентября все социологические службы зафиксировали массовую поддержку Б. Ельцина и новый всплеск популярности. Одновременно происходило падение рейтинга его оппонентов, то есть врагов исполнительной власти. В 1991 году пресса с наслаждением топтала Г А. Явлинского вместе со всеми его программами и договором. В 1993 году позору и бесчестию предали народных депутатов. Может быть, и они тоже безвольные амебы, не способные постоять за себя? Вряд ли. Ведь был не только истеричный Хасбулатов, но и Руцкой и такие народные герои, как Гдлян с Ивановым, и многие другие, известные всем как мужественные и бесстрашные люди.

Пожалуй, не в безволии депутатов дело и уж тем более не в безволии Григория Алексеевича, а в том, что противодействовать силовому авантюризму можно только силовым авантюризмом. Короче говоря, когда тебе ставят подножку, то каким бы храбрым ты ни был, все равно упадешь. Другое не менее важное обстоятельство заключается в том, что ни Явлинский, ни депутаты не получили массовой поддержки, но наоборот — всеобщее осуждение. Но психология толпы — не тема этой книги.

Как выяснилось, причина, из-за которой договор об Экономическом сообществе не был претворен в жизнь, заключается не в характере Явлинского, а скорее в не-востребованности обществом его идей. В то же время нельзя сказать, что общество заинтересовалось идеями Б. Ельцина, потому что у него их вообще не было. Он вдохновил, наверное, внешней видимостью силы.

В 1991 году Григорий Алексеевич в надежде спасти Союз взывал к совести и разуму лидеров: Горбачева, Ельцина, парламента… Это не помогло. Союз распался и до сих пор некоторые умники обвиняют в этом именно Г. А. Явлинского. Сейчас, размышляя о Федеративном договоре в книге «Нижегородский пролог», он обращается к читателям, к избирателям.