Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти

На самом деле звали этого человека Николай Александрович Ухач-Огорович, и фигура эта была в высшей степени колоритная. В 1923 году Ухач-Огоровичу было уже 72 года. Он был потомственный дворянин и кадровый военный, произведенный в 1904 году в генерал-майоры. Николай Александрович был женат, имел детей, но не считал себя связанным узами брака. Его любовные похождения были широко известны. На русско-японскую войну он отправился полковником, не обладая сколько-нибудь значительными средствами. Но именно военное время казалось ему наиболее подходящим для того, чтобы составить себе солидное состояние. Будучи начальником центрального разведывательного отделения при штабе главнокомандующего Маньчжурской армией, он беззастенчиво присваивал выделенные на работу с агентурой средства, фабрикуя заодно фальшивые донесения несуществующих агентов. Но помимо начальника разведки, у Ухач-Огаровича по совместительству была еще одна, гораздо более хлебная должность – начальника управления транспорта Маньчжурской армии. И здесь он развернулся вовсю. По должности Ухач-Огоровичу приходилось заключать договоры с подрядчиками на закупку у китайцев и поставку в армию продовольствия. Начальником транспортов с продовольствием он сделал Мераба Иоселиани, ранее осуждённого к 12 годам каторги за грабежи банков и отбывшего её на Сахалине. Иоселиани инсценировал ограбление транспортов китайскими хунхузами, в роли которых выступала шайка его подручных. Все якобы награбленное честно возвращалось полковнику, который по второму разу продавал то же самое продовольствие Маньчжурской армии. Это был поистине вечный двигатель обогащения. В принципе одно и то же продовольствие таким образом можно было продавать и три, и четыре раза. Но Ухач-Огорович знал меру, и допускал лишь двукратный оборот продовольствия, резонно полагая, что и этого хватит на безбедную послевоенную жизнь. Кстати сказать, полностью долю Иоселиани он так и не отдал. К тому же Ухач-Огорович платил подрядчикам вчетверо завышенные суммы за продовольствие, а они потом делились с ним прибылью. Наживался Николай Александрович и на закупке лошадей для армии. Покупая выбракованных кляч, в отчет ах он показывал их стоимость как породистых рысаков. Высочайшим приказом от 6 декабря 1904 года «за отличие в делах против японцев» Ухач-Огорович был произведён из полковников в генерал-майоры. Вскоре после окончания войны он уволился в отставку и поселился в Киеве, предаваясь утехам с многочисленными любовницами. Но любвеобильность, как мы убедимся дальше, в конце концов погубила генерала. За время войны Ухач-Огарович облегчил казну на кругленькую сумму в 1 125 тыс. рублей. Сюда вошли как средства, выделенные на разведку, так и суммы, полученные от махинаций с продовольствием и лошадьми. Можно сказать, что генерал внес немалый вклад в поражение России в русско-японской войне. Сам же Ухач-Огорович в поражениях винил… журналистов. Он утверждал: «Преступная и непатриотичная болтовня одной части русской прессы, готовой продать Россию за возможность сообщить раньше других интересную новость и огласить секрет ради нескольких копеек, была широко использована японцами».

Первые публикации в прессе о возможной причастности интендантов Маньчжурской армии, включая Ухач-Огаровича, к крупным хищениям, появились вскоре после окончания войны. Но доказательств тогда предъявлено не было. И 17/30 сентября «Новое время» напечатало гневное опровержение: «Напечатанные в газете «Русь» сведения о моей деятельности во время войны – наглая ложь и клевета. В тылу манчжурской армии я никогда не служил, об израсходовании вверенных мне казенных сумм и формировании транспортов я напечатал подробный отчет в трех томах. Отчет имеется в продаже с января сего года. Следовательно, заявление «Руси» о каких-то секретах доказывают только полное невежество газеты относительно обнародованных документов. Автора статьи «Герои тыла» и редактора газеты привлекаю к судебной ответственности.

Генерал-майор Ухач-Огорович».