Григорий Потёмкин и Екатерина Ii, или Паж становится Королем (СИ)

- Привез, привез! - успокоил его подполковник, наблюдая как в палатку князя втаскивают целый ворох коробок, перевязанных яркими лентами.

- В какой?

- Вот в этой!

Князь нетерпеливо сорвал упаковку, открыл крышку, выбросил из нее туфельки и достал толстый пакет, в котором были планы подземных минных галерей, сооруженных французскими инженерами на подступах к Очаковской крепости.

- А остальные документы?

- И остальные, и даже самые-самые секретные. Тоже среди туфелек. Ведь их на границе досматривать не стали.

- Молодец! А водевиль-то посмотрел?

- Нет. Не успел. Да и что они могут показать нам? Как мы их обдурили, что ли?

Потёмкин не жалел денег на разведку. Агентура светлейшего князя успешно работала по всей Европе и он всегда был в курсе всех событий...

Но этого тогда не знали ни Принц Де Линь, ни граф Рожер де Дама.

При осаде Очакова Рожер де Дама был адъютантом князя Потёмкина ("приехал ко мне Граф Дама, сущий дитя, но скромный и отменно вежливый").

Вот что он вспоминал о событиях того времени.

"Все ломали себе голову по поводу небрежности князя Потёмкина, а ревностный принц Нассау оставался на своей яхте в полном бездействии, предаваясь размышлениям и придумывая план атаки города, благодаря которому он, по его мнению, немедленно мог бы завладеть им.

Представив свой план князю Потёмкину, он умолял его сделать рекогносцировку батареи Гассан-паши на лимане.

Князь Потёмкин согласился, и 16 сентября после обеда он сел в двадцатичетырехвесельную шлюпку, взяв с собой принца Линя, принца Ангальта, принца Нассау, управлявшего судном, и меня.

Турки дали нам спокойно все рассмотреть, но в тот момент, как они заметили, что мы собирались повернуть и уйти, они открыли ужаснейший огонь пулями, картечью, бомбами из всех родов орудий - на нас посыпался целый град, - и в то же время турки, приготовившиеся, по-видимому, во время нашей прогулки, бросились в большом количестве к судам разных величин, с намерением атаковать и неизбежно взять нас в плен, так как мы были беззащитны.

Князь Потёмкин, сидя один на кормовой банке, со своими тремя орденскими звездами на виду, держался поистине с поразительным по благородству и хладнокровию достоинством. Только принц Ангальт казался обеспокоенным важным событием, которое могло изменить всю его судьбу...

Принц Линь, равнодушный к опасности, с самодовольным видом косился одним глазом на батарею, а другим наблюдал за принцем, старался смехом выразить свое презрение к происходившему...

У принца Нассау, ответственного за все последствия этого предприятия, был расстроенный вид; он возбуждал, подгонял гребцов, грозил им и готовился к самой гибельной катастрофе...

Между тем крики принца Нассау столь возбуждающе подействовали на силу и устойчивость матросов, что нам удалось немного опередить турок и у нас возродилась надежда на спасение...

К нашему счастью, нам удалось наконец стать под защиту наших батарей. Мы избавились от погони турок и сошли на берег в виду 4-5 тысяч зрителей, внимательно смотревших на нас и спокойно обсуждавших опасность нашего настоящего положения и нашу дальнейшую карьеру . Когда миновала опасность и беда была исправлена, об этом больше не говорили; никто не заикался о случившемся перед князем Потёмкиным и, в особенности, перед принцем Нассау. План его, как можно предполагать, вылетел из головы в пылу огня, и никто даже не спросил, зачем, собственно, мы ездили".

Очаков будет взят 6 декабря 1788 г.

Вскоре Императрица сообщит Гримму: "Имею честь объявить вам новость, которую вы уже, может быть, и знаете, именно о взятии штурмом Очакова. Фельдмаршал князь Потёмкин прислал мне донесение с подполковником Бауром, которого я тотчас произвела в полковники..."

А потом последует победоносный 1789 г., когда турецкие крепости, даже такие, как Аккерман и Бендеры, сдавались без боя.

Императрица напишет Потёмкину: "Кампания твоя нонешняя щегольская".

3 декабря 1790 г. светлейший сообщит императрице о посылке корпуса Суворова к крепости Измаил. 11 декабря после 8-часового изнурительного и кровопролитного штурма крепость падет.

В кратком донесении говорилось: "Не Измаил пал, но армия турецкая, состоящая в 30 слишком тысячах, истреблены в укреплениях пространных... Войска оказали мужество примерное и неслыханное..."

Теперь все шло к победному завершению войны с Турцией.

Но все чаще и чаще Потёмкин получает тревожные вести из Петербурга о возрастающем влиянии на Екатерину II молодого фаворита Платона Зубова.

Князь не скрывает своего недовольства Мамоновым. "Зачем, обещав, его не дождался и оставил свое место глупым образом".

А Мамонов просто признался Екатерине, что уже год любит фрейлину княжну Дарью Щербатову и просит разрешения соединить с ней свою судьбу.

Ну что же, Екатерина лично обручает жениха и невесту, осыпает их подарками и удаляет от двора.

Вскоре в письмах к Потёмкину она начнет писать о появившемся рядом с ней "Чернявом", заботы о котором вернули ее к жизни.