Григорий Распутин: правда и ложь

Глава 9 Снова обвинения в хлыстовстве

«Вот, Я поставил тебя ныне укрепленным городом и железным столбом и медною стеною на всей этой земле, против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли сей. Они будут ратовать против тебя, но не превозмогут тебя; ибо Я с тобою, говорит Господь, чтобы избавлять тебя».

Книга пророка Иеремии, 1:18–19

«Вот сколь враг силен яму копать человеку и добрые дела в ничто ставить, обвиняют меня как поборника самых низких и грязных сект, и архиерей всячески восстает. Куда трудно любовь разобрать. Как человек не был на опыте».

Г. Е. Распутин

Когда петербургский круг знакомств Григория Ефимовича начал стремительно расширяться, Тобольской консисторией неожиданно было возбуждено дело о принадлежности Г. Е. Распутина к секте хлыстов. По всей видимости расследование о принадлежности Распутина к хлыстовской секте было инициативой «черногорок» — Анастасии и Милицы, а также их мужей, стремившихся любыми путями остановить восхождение того, кого сами же они привели во дворец, надеясь проводить через него свою политику. Но теперь они видели, что Распутин — не тот человек, которого можно держать на коротком поводке.

Кроме того, вокруг Распутина начала разворачиваться история, напоминающая историю гибели Иоанна Крестителя. Как известно, Иоанн обличал тетрарха Галилеи Ирода Антипу, который отнял у своего брата Ирода Филиппа жену (и одновременно племянницу обоих) Иродиаду и женился на ней, грубо нарушив еврейский обычай. За эти обличения Иоанн был заключен тетрархом в тюрьму, а позднее обезглавлен.

В случае с Распутиным в роли тетрарха Ирода выступал сам «страшный дядя», великий князь Николай Николаевич, который еще с 1905 года рвался скинуть Николая с трона. Помимо этого, Николай Николаевич оказался в центре придворного скандала, с громким разводом и с нарушением разных церковных правил, включая запрет двум братьям жениться на двух сестрах.

В ту пору, когда это происходило, Распутин еще не был достаточно близок к царской семье, чтобы высказывать свое мнение по многим вопросам. Но позднее он, наверняка, мог заявить, что брак этот был беззаконным. Вероятно, Распутин сам и сказал это и «черногоркам», и самому Николаю Николаевичу. В ту пору он еще регулярно встречался с ними и считался другом семьи. Именно поэтому он не мог не смолчать и не выразить своего неодобрения этому браку. Этого было вполне достаточно, чтобы вызвать ярость Николая Николаевича. А когда царица стала реже появляться во дворце «черногорок», Милица возненавидела Григория. Начал созревать план по типу «я тебя породил, я тебя и убью». Надо сказать, что впоследствии «черногорки» и их сиятельные мужья внесут немалый вклад в убийство Распутина. Но прежде чем убивать его физически, они замыслили убить его репутацию. Это было куда важнее.

О. А. Платонов считает великого князя Николая Николаевича лидером оппозиции Распутину и царской семье. Он, в частности, пишет: «После размолвки с великим князем Николаем Николаевичем и его кругом, к которому принадлежали, в частности, и епископы Феофан и Гермоген, Распутин начинает ощущать давление недоброжелательных сил». И чуть дальше: «…Совершенно очевидно, что снизу инициатива идти не могла, ибо серьезных фактов для начала такого дела не было. А когда же сверху поступил „социальный заказ“, непроверенные доносы начинают представляться как реальные факты» [74].

Обвинявшие Распутина в хлыстовстве полагали, что они не попадут пальцем в небо. Хлыстовство было действительно на подъеме в ту пору, и многие представители русской интеллигенции всерьез интересовались этим движением и даже одно время жили в общинах с хлыстами. Среди таковых следует отметить Александра Блока, Алексея Ремизова, Константина Бальмонта, Андрея Белого, Николая Клюева, Дмитрия Мережковского, Зинаиду Гиппиус.

Расследование, инициированное с самого верха, ставило своей целью собрать или подогнать какой-либо компромат против Распутина. Его обвиняли в принадлежности к секте хлыстов, говорили о его участии в их оргиях, но ничего из этого не подтвердилось. Даже крайне предвзятая комиссия, что работала над делом, не смогла ничего найти против Григория и вынуждена была оставить его в покое.