Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Вспоминаю случай на одной из маленьких станций на Урале, который не могу объяснить. Стояли два поезда теплушек с китайскими рабочими, ехавшими в Россию. Увидя Григория Ефимовича у вагона, вся толпа китайцев кинулась к нему, его окружили, причем каждый старался до него добраться. Напрасно уговаривали их старшины… Публика высыпала из вагонов посмотреть, что будет, но наш поезд тронулся. Китайцы провожали его восклицаниями, махая руками». (Вырубова (Танеева) А.А. Страницы моей жизни // Рассулин Ю.Ю. Верная Богу, Царю и Отечеству. СПб., 2005. С. 121.)

Из воспоминаний тобольского губернатора Н.А. Ордовского-Танаевского: «Наконец приехала компания: Анна Александровна Вырубова и ее горничная, двое неизвестных мужчин (вероятно, агентов полиции), сестра милосердия Ольга с императорской брошкой, двуглавый орел на горле, и, конечно, Григорий Ефимович Распутин. Заботу о 2-х неизвестных мужчинах взял на себя полицмейстер, Григория Ефимовича взял к себе Варнава.

Пробыли 3 или 4 дня, забыл. Ездили в Ивановский женский монастырь и один раз обедали там после литургии…» (Ордов-ский-Танеевский Н.А. Воспоминания. М.-СПб., 1993. С. 415–416.)

Из воспоминаний подруги царицы Ю.А. Ден о посещении Сибири: «Во время возвращения в Тюмень (из Тобольска. – В.Х.) Распутин настоял на том, чтобы мы остановились в Покровском и познакомились с его женой. Предложение меня очень заинтересовало: мне давно хотелось узнать, где и как он живет. Я с интересом разглядывала темно-серый деревянный дом с резными наличниками, принадлежавший Распутину. Село представляло собой ряд больших деревянных изб в два этажа. Дом Распутина был лишь немногим больше остальных. Старец выразил надежду, что когда-нибудь Их Величества приедут к нему в гости.

– Но ведь это так далеко, – возразила я, изумленная его словами.

– Они должны приехать, – сердито проговорил крестьянин. Спустя несколько минут он произнес пророческие слова.

– Волей или неволей, они приедут в Тобольск и, прежде чем умереть, увидят мою родную деревню. <…>

Распутин имел троих детей. Две дочери учились в Петрограде, мальчик крестьянствовал. Селяне были очень дружелюбны к нам, однако большинство были против того, чтобы Распутин возвращался в Петроград». (Ден Ю.А. Подлинная Царица. СПб., 1999. С. 96–97.)

Стоит отметить, что некоторые секретные государственные сведения становились доступными политическим лидерам оппозиции, которые становились предметом антимонархической пропаганды. Так, например, письмо А.И. Гучкова к генералу М.В. Алексееву от 15 августа 1916 г. было впервые опубликовано в советские времена, хотя содержание его было известно многим общественным деятелям еще до революции. Оно содержало ряд секретных сведений о поставках вооружений и т.п. Вместе с тем в нем Гучков резко критиковал царское правительство: «Ведь в тылу идет полный развал, ведь власть гниет на корню. Ведь как ни хорошо теперь на фронте, но гниющий тыл грозит еще раз, как было год тому назад, затянуть и ваш доблестный фронт, и вашу талантливую стратегию, да и всю страну в то невылазное болото, из которого мы когда-то выкарабкались со смертельной опасностью… Мы в тылу бессильны или почти бессильны бороться с этим злом. Наши способы борьбы обоюдоостры и при повышенном настроении народных масс, особенно рабочих масс, могут послужить первой искрой пожара, размеры которого никто не может ни предвидеть, ни локализовать. Я уже не говорю, что нас ждет после войны. Надвигается потоп, а жалкая, дрянная, слякотная власть готовится встретить этот катаклизм теми мерами, которыми ограждают себя от хорошего проливного дождя: надевают галоши и раскрывают зонтик». (Монархия перед крушением. М.-Л., 1927. С. 282; Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск, 2003. С. 353–354.)

Скандалы, возникающие вокруг А.И. Гучкова (1862–1936), только добавляли его имени авторитет ярого оппозиционера. Планы заговорщиков вначале были очень туманными. Все разговоры вращались вокруг «ответственного министерства», согласие на которое необходимо было добиться у царя. Чтобы этого удалось достигнуть, решено было удалить Александру Федоровну в Крым (были и другие предложения), если даже пришлось бы применить силу.

В течение лета и осени 1916 г. в Ставке шли многочисленные тайные переговоры и совещания, в которых заговорщиками даже поднимался вопрос о низложении императора. В конце 1916 г. разговоры о военном заговоре звучали не только в Ставке (в Могилеве), но и в столичных аристократических и политических салонах. В декабре великая княгиня Елизавета Федоровна, встревоженная подобными слухами, посылает своего приближенного фон В.В. Мекка предупредить царицу о готовящемся предательстве.