Читаем Григорий Шелихов полностью

«Немногим тебя, добродий, утешить могу», — подумал украинец Безбородко о Шелихове, прописывая в письме Вяземскому строки о всемилостивейшем награждении купцов шпагами, похвальными грамотами и золотыми нашейными медалями, с портретом ее величества и изъяснением, за что даны.

В июле 1788 года союзная с Турцией Швеция, бредившая возвращением Ижорской земли, исконно русской, но присвоенной шведскими наемниками в «смутное время», собрала флот и грозила высадкой под Петербургом. Купцы и мещане городской думы и мелкопоместный дворянин Александр Радищев сплотились в патриотическом порыве: купцы одели, экипировали и кормили ополчение из беглых крестьян и безработных мастеров. Ополчение воодушевлял и выводил на воинское учение быстроглазый, звонкоголосый дворянин Радищев.

Народный почин в этот раз под угрозой наскока шведов на столицу удостоился высочайшего одобрения. Царица обещала после отражения врага вернуть «беглым душам» даже свободу, а купцов, занявших офицерские должности, наградить дворянством.

Общее патриотическое одушевление захватило и Шелихова. Он как будто забыл о своем деле, каждый день ходил на топкий Царицын луг,[3] присматривался к ратным учениям ополченцев и через несколько дней подал прошение в адмиралтейств-коллегию: зачислить, как опытного морехода, во флот командиром капера, обещая внести требуемый законами о каперстве денежный залог. Казенные моряки оглядели его поддевку, посмеялись, не скупясь на соленую морскую словесность, и отправили домой, сказав, что будут иметь в виду, если встретится на Балтике надобность в каперской войне.

Мореход понял, что купеческая поддевка кладет предел его усилиям быть полезным отечеству. Огорченный таким открытием, Шелихов перестал ходить на Царицын луг и прекратил искать случая познакомиться с дворянином Радищевым. А познакомься он в то время с ним, кто знает, может быть, это повлияло бы и на судьбы их обоих и на течение истории самой русской Америки.

В морских сражениях среди шхер Финского и Ботнического заливов флот шведов был разгромлен, а подготовленный десант их пущен ко дну. В одном из боев у острова Эланд на брандере, взорвавшем флагманский корабль шведского флота, смертью храбрых пал капитан первого ранга Григорий Муловский. Этот человек, как о том было известно Шелихову, должен был провести кругосветным маршрутом в Дальневосточные воды русскую военную флотилию. Узнав об его гибели, мореход пришел в такое уныние, что потерял всякую охоту ждать решения по своему делу и какого бы то ни было обещанного ему «суприза».

Была еще одна, и последняя, капля, переполнившая чашу терпения. Шелихову стал известен высочайший указ о роспуске думского градского ополчения, с предписанием генерал-полицмейстеру Архарову вернуть беглых черных мужиков из ополчения их хозяевам, а «души», не нашедшие владельцев, поверстать в рекруты.

Государыня не сдержала своего обещания. Шелихов не мог, конечно, предвидеть в то время, что царской милостью не будет забыт позже и единственный представитель благородного сословия в этом ополчении, дворянин Радищев. Спустя два года, когда шведов под Петербургом и в помине не было и турецкая война блистательными победами Суворова приближалась к победному концу, дворянин Радищев получил из рук царицы свою награду — замену смертной казни ссылкой в Илимский острог.

Но Шелихову довольно было и того, что он уже знал и видел.

Он рванулся домой. С Осокиным попрощался наспех. К покровителям совсем не явился.

«Суприз» догнал морехода в дороге под Красноярском: фельдъегерь не жалел ямских лошадей и того менее людей.

«А я-то ждал, время терял и на поездку тратился», — горько усмехнулся мореход, узнав из врученных ему указов и бумаг, что единственным результатом его пребывания в столице, наградою за основание русских поселений на американских берегах стала нагрудная медаль да право ношения шпаги.

«Полдворянином стал… И с кем наравне? С Голиковым, Иван Ларионовичем! То-то он теперь нос задерет! Он, если и плавал когда, то в банном корыте, — невесело думал мореход, приближаясь к Иркутску. — Наташенька засмеет. Она упреждала не надеяться на калачи…»

В пути летнее солнце развеяло тяжелое настроение морехода. Свежий ветер, напоённый запахом пробужденной природы, казался Шелихову ветром с океана, наполнял душу бодростью, отгонял мысли о выпавшей в Петербурге неудаче и вынесенных из столицы тяжелых впечатлениях и наблюдений над столичными людьми. Григорий Иванович самому себе не хотел признаться, как поколебалась его вера в царицу и царскую признательность за подвиг во имя родины. «С мужиками, что на шведа вышли, неладно получилось, — раздумывал мореход, — и на меня в адмиралтействе, когда я каперство предложил, как в грязь плюнули… Запомни это, Григорий!» — предостерег себя Шелихов, невольно припоминая собственное поведение в прошлогоднем столкновении с охотскими храпами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адское ущелье. Канадские охотники
Адское ущелье. Канадские охотники

1885 год, Северная Америка. Хелл-Гэп («Адское ущелье»), подходящее местечко для тех, кто хотел бы залечь на дно, скрываясь от правосудия, переживает «тяжелые времена». С тех пор как на близлежащей территории нашли золото, в этот неприметный городок хлынул поток старателей, а с ними пришел и закон. Чтобы навести порядок, шериф и его помощники готовы действовать жестко и решительно. Телеграфный столб и петля на шею – метод, конечно, впечатляющий, но старожилы Хелл-Гэпа – люди не робкого десятка.В очередной том Луи Буссенара входит дилогия с элементами вестерна – «Адское ущелье» и «Канадские охотники». На страницах этих романов, рассказывающих о северной природе и нравах Америки, читателя ждет новая встреча с одним из героев книги «Из Парижа в Бразилию по суше».

Луи Анри Буссенар

Приключения