Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Ввиду усиленного обсуждения вопроса о выступлении я и тов. Зиновьев обратились к крупнейшим организациям нашей партии в Петрограде, Москве и Финляндии с письмом, в котором решительно высказались против того, чтобы партия наша брала на себя инициативу каких-либо вооруженных выступлений в ближайшие сроки. Должен сказать, что мне неизвестны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или на другой срок какого-либо выступления (выделено мной — Ю. Ж. ).

Подобных решений партии не существует. Все понимают, что в нынешнем положении революции не может быть и речи о чем-либо, подобном “вооруженной демонстрации”. Речь может идти только о захвате власти вооруженной рукой, и люди, ответственные перед пролетариатом, не могут не понимать, что идти на какое-либо массовое “выступление” можно, только ясно и определенно поставив перед собой задачу вооруженного восстания. Не только я и т. Зиновьев, но и ряд товарищей-практиков находит, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент, при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом.

Ни одна партия, и менее всего наша партия, внутри которой все больше сосредотачиваются надежды и доверие масс, не может не стремиться к власти, к тому, чтобы средствами государственной власти осуществить свою программу. Ни одна революционная партия, и менее всего наша партия, партия пролетариата, городской и сельской бедноты, не может, не имеет права отказываться, зарекаться от восстания. Восстание против власти, губящей страну, — неотъемлемое право трудящихся масс, и в известные моменты священный долг тех партий, которым массы доверяют. Но восстание, по выражению Маркса, есть искусство. И именно поэтому мы полагаем, что наша обязанность сейчас, в данных обстоятельствах, высказаться против всякой попытки брать на себя инициативу вооруженного восстания, которое было бы обречено на поражение и повлекло бы за собой самые гибельные последствия для партии, для пролетариата, для судеб революции. Ставить все это на карту выступления в ближайшие дни — значило бы совершить шаг отчаяния. А наша партия слишком сильна, перец ней слишком большая будущность, чтобы совершать подобные шаги отчаяния»⁷⁷.

Словом, Каменев и Зиновьев не только не подтверждали решение ЦК начать вооруженное восстание, но и решительно отвергали саму возможность такого поворота событий в самое ближайшее время.

Между тем, молва о «готовившемся якобы выступлении» уже не один день широко ходила по Петрограду, будоража его жителей. В том же номере «Новой жизни», в котором было опубликовано «Заявление» Каменева и Зиновьева, писал и Максим Горький. В очередном своем комментарии под рубрикой «Несвоевременные мысли» отмечал: «Все настойчивее распространяются слухи о том, что 20 октября предстоит “выступление большевиков”. Иными словами, могут быть повторены отвратительные сцены 3-5 июля». О том же, правда, чуть позже, в «Рабочем пути» от 2 ноября сообщал и А. В. Луначарский.

Тем не менее Ленин, снова ушедший в подполье, — скрывался на квартире М. В. Фофановой — которому по телефону прочитали «Заявление» из «Новой жизни», взорвался. В «Письме к членам партии большевиков», написанном уже 31 (18) октября, но тогда не опубликованном, обрушил на Каменева и Зиновьева свои гнев и ярость.

За что? За то, что «накануне, можно сказать, съезда Советов двое видных большевиков выступают против большинства и явное дело, против ЦК. Из текста заявления Каменева и Зиновьева ясно вполне, что они пошли против ЦК, ибо иначе их заявление бессмысленно...

По важнейшему боевому вопросу накануне критического дня 20 октября двое видных большевиков в непартийной печати, и притом именно в такой газете, которая по данному вопросу идет об руку с буржуазией против рабочей партии, в такой газете нападают на не опубликованное решение центра партии».

Ленин не пожелал вспомнить, что именно «Новая жизнь» три месяца назад, 24 (11) июля, опубликовала письмо, подписанное им, Зиновьевым и Каменевым. Письмо, в котором они категорически отвергали всю ту злобную клевету, которую обрушила на них действительно буржуазная пресса. Обвинявшая их в «шпионстве или в сношениях с вражеским правительством», в получении из Берлина денег... на революцию.

Во все том же «Письме к членам партии большевиков» Ленин, из-за только на слух воспринятого текста «Заявления» «двух видных большевиков», предал их остракизму. «Пусть, — писал Владимир Ильич, — господа Зиновьев и Каменев основывают свою партию с десятком растерянных людей или кандидатов в Учредительное собрание... Пусть строят они из себя такую партию; наша рабочая партия большевиков от этого только выиграет».