Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

А несколько позже еще раз заявил: «Политически мы с Каменевым представляем одно и то же. На съезде мы занимали и до съезда занимали одну и ту же линию. Вот почему мы вправе предположить, что тут дело идет не о политической линии Каменева, не о политическом выступлении, а о чем-то другом, какие-то еще аргументы должны быть. У нас вполне законное право спросить — какие именно, и самое законное право протестовать, что мы и делаем»⁴⁵⁵.

В ходе затянувшейся дискуссии о составе Секретариата Зиновьев неожиданно напал на Сталина. Предвидя то, что произойдет лишь через неделю, бросил в зал: «Ленинградскую организацию поставили в положение вне закона, когда в любую ячейку может явиться кто угодно, когда фактически поставили второй губком»⁴⁵⁶.

Видимо, таким обвинением Зиновьев хотел восстановить против себя и пленум, и Сталина, добиться благодаря тому их согласия на его отставку.

И все же Зиновьеву пришлось смириться с тем, что его, несмотря на все возражения, оставили в ПБ. На том настояло подавляющее большинство членов ЦК. То самое, которое всего три дня назад предавало его анафеме. Тогда Григорий Евсеевич решил добиться отставки хотя бы с поста главы ИККИ. Для того обратился к пленуму: «Ввиду положения, созданного 14-м съездом РКП, — писал он, — я, естественно, не могу больше оставаться председателем Коминтерна. Прошу пленум ЦК принять к сведению мое заявление и принять те решения, которые из этого могут выйти».

Как ни покажется сегодня странным, не кто иной, как Сталин и на этот раз настоял на том, чтобы такое предложение отклонить. И все же Зиновьев продолжал упорствовать. «По существу, — сказал он, — исполкому (Коминтерна — Ю. Ж.) ясно, что при создавшемся положении я не могу исполнять это дело… Я думаю, ЦК не может уйти от решения этого вопроса… Сейчас большинство предпочитает канонаду, которая неслыханна, и при этом говорит: продолжайте преодолевать спокойно некоторые затруднения, которые создались. Я мог эти затруднения преодолевать в Кожтресте, Агитпропе, Закавказской республике. Там можно поправить. Поправить свою работу. Но, товарищи, надо же знать, что руководить Коминтерном или участвовать в этом руководстве партиями, которые переживают массу кризисов отчасти по тому же разряду, какой у нас, после того, что произошло, невозможно…

Нужно понимать, что на том месте, на котором я работал до сих пор, я работать не смогу. Не смогу работать в Коминтерне. Только всего. Это нужно понимать. Я не знаю, как можно предотвратить трудности. Наша печать продолжает разоблачения, полемику и прочее… Я понимаю, что решающее мнение за ЦК, но есть вещи, которые невозможно принять — при том положении, которое создалось, я этой работы проводить не смогу».

Как ни упрашивал Григорий Евсеевич, пленум постановил: «Заявление т. Зиновьева и просьбу отклонить и предложить ему продолжить работу на посту председателя Коминтерна». Также категорически пленум отверг и просьбу Зиновьева «издать письменный отчет о той позиции, которую я занимал с товарищами на съезде, для того, чтобы объяснить партии свою позицию. Брошюру речей, которые были напечатаны (“Правдой” — Ю. Ж. ), не разрешают издать, а между тем толкуют вкривь и вкось позицию, которую мы занимали на съезде»⁴⁵⁷.

Между тем, положение в старой столице становилось все напряженней и напряженней. 4 января ленинградские коммунисты продемонстрировали, что не желают мириться с начавшейся у них политической чисткой. Пленум губкома бросил и ЦК, и ПБ открытый вызов. Принял резолюцию, в частности потребовавшую:

«3. Ввиду прекращения дискуссии считать недопустимыми нападки на ленинградскую делегацию. 4. Редакциям ленинградских газет предложить печатать все резолюции коллективов, а не односторонние подборки. Отказ редакций в печатании резолюций крупнейших рабочих коллективов вызывает острое недовольство среди рабочих — коммунистов… 5. Вместе с тем, губком констатирует, что группой товарищей фактически создается в Ленинграде подпольная организация со своим особым, ни с каким уставом и никакими нормами не считающимся центром. Делаются попытки создания параллельного губкома и параллельных райкомов… Через голову организаций устраиваются собрания ячеек, на которые вузовцы, красная профессура и т. д. ведут агитацию против ленинградского губкома, разжигая разногласия до последней степени. Губком считает, что необходимо положить конец этой дезорганизаторской работе, могущей привести к серьезным осложнениям»⁴⁵⁸.

Такого в Москве стерпеть уже не смогли. Спустя три дня, 7 января на заседании ПБ, в котором приняли участие Сталин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Рудзутак, Каменев, Дзержинский и Угланов, утвердили большинством против одного голоса «против» Зиновьева, и двух «воздержавшихся» — Троцкого и Каменева, решение о создании нового секретариата Ленинградского губкома: первый секретарь — С. М. Киров, отозванный из Баку, где он возглавлял ЦК компартии Азербайджана, Н. П. Комаров и Л. Е. Бадаев.