Гримерка Буратино

   - На кой хрил мне эта станица, хочу домой! - капризно сказала Эльза.

   - Да кто же спорит, сударыня. Сначала ко мне, потом к Борну, а потом и к вам, на хутор, сердешные, - обозначил план действий Николаевич. Поехал он бессовестно, по встречной, ибо транспорта вокруг не наблюдалось. Ляльки щебетали на заднем сиденье. "Лекарство" задействовалось. Доехали до РДК, дорогу "перегородило" асфальтированное шоссе; шло оно от канала до речки Чепрак, как потом выяснилось. - А не Солнечная ли это улица? - вопрос, на который не знал ответа. Шоссе пересекли, притормозив, успел ещё рассмотреть здание казарменного типа напротив ДК, свежеокрашенное.

   - Кажется, с утра здесь был субботник! - поделился Николаич.

   - Здесь или вообще? - заинтересовалась раскрасневшаяся Эльза.

   - Или как! - Николаич вёл "ЗиР" и комментировал: - Смотрите, везде заборы и наличники покрашены, сорняки убраны, вон флаги царские вывесили. Или праздник будет или начальство ждут. План работ выполнили, теперь, небось, у них сиеста. Казачков и, правда, видно не было.

   Машина проехала длинный квартал. Дальше у нас должен был быть рынок, магазины, ДК "Орион", районная администрация и стадион. Но был только, сверкающий сусальным золотом куполов, ещё один собор, ну и домики казаков. Дом, где жил Николаич, здесь отсутствовал. - Так: 0-1 в пользу казаков. Ляльки притихли. Искоса глянул на Николаича. Борисов сбледнул, желваки играли на скулах, зубы были крепко сжаты. - Проняло, казачину. Неподецки. Борисов щёлкнул пальцами, и Эльза подала ему прихваченный коньяк, погладила по плечу, повздыхала. - Кто интересно меня будет гладить, если у Романа дом тоже не обнаружиться? Николаич приложился к бутылке, грамм так на сто. - Наверно правильно, усиленная доза для снятия стресса. Не помешает. Николаич закрыл бутылку и отдал её Эльзе. Потом в упор глянул на меня.

   - Ладно, трогай, погорелец. Команда, хоть и в мягкой форме сказанная, была всё-таки понятной командой для Борисова.

   - Ладно, Борн, проехали, поехали к тебе. Проехали четыре квартала и свернули на асфальт. - Всё-таки это - Солнечная улица. Видимо тоже бледанул, Эльза и меня стала гладить. - Может она экстрасенс, чутко-отзывчивый, - ещё подумал. - Так, и что мы тут имеем? Ага, вон спутниковая антенна, зелёный забор, а вон оно - Дерево. Дерево? Откуда это? Тьфу ты, дом! - Так крыша над головой в городе, э, в станице у меня есть. Борисов свернул в это время к похожему, по месту, образцу и фасону, моему подворью. Вытер испарину со лба. - 1-1. Тайм - аут.

   Глава 3.

   Атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, сорокалетний здоровяк, уроженец станицы Мигулинской, сидя за круглым обеденным столом, откушав чаю, жаловался своей жене:

   - Сколько я сегодня с утра, Катенька, нервов потратил и не передать!

   - Ты всё в заботах, всё в заботах, атаманушка. А нервы надо беречь, отдых тебе нужен, сокол мой ненаглядный, - жалела супруга его верная жена. Сидя рядом за столом и отложив вязание, она гладила его ладонь. Ласка атаману нравилась.

   - Катенька, уже неделю бьюсь, а кажется, что ничего к смотру и не готово. А отдыхать я даже и не знаю когда буду. Настроение атамана не улучшалось. - Вот и с утра сердце ворохнулось не хорошо так. Жена всплеснула руками.

   - Божеж, ты мой, может доктора, Яков Степаныча, позвать?- напугалась Катенька.

   - Да нет, Катя, сердце у меня не болит, просто предчувствие было нехорошее, - пошёл на попятную, атаман. - Может всё и наладится, бог даст. Широко перекрестился. Жена, неплохо знавшая мужа, для виду угомонилась, но в душу забрались сомнения. - Может его кто сглазил? Ведь молодой он для этого поста, всего полгода как назначили. Взялась за вязание, привычная работа успокаивала, и Катя наперёд знала, что она сумеет помочь мужу. - К вечеру придумаю. А ночью ещё добавлю. Месяц назад ей исполнилось тридцать и она, потомственная казачка была чудо как хороша. Атаман сидел и любовался, раскрасневшееся от каких-то своих мыслей, Катенькой. Отдыхал душою атаман. И чего греха таить, тоже настраивался на ночь. За столом ещё сидели: Варя, десятилетняя дочка атамана, спокойная девочка и главная помощница жены и шестилетний, перемазанный зелёнкой, пострелёнок Ромка, любимчик всей семьи. Хозяйка квартиры, Матрёна Меркуловна, уехала в гости в Тихорецкую. Ромка, непривычно тихий, поглядывая то на мать, то на отца и думал, как сказать, что он сломал велосипед. Не сам, друзья помогли. - Вот те крест, вздую этого задаваку - Гришку! Божился он про себя. Шатров-старший, отвлёкшись от рассматривания жены, посмотрел на сына. Учудил сегодня Ромка. Встречая отца, приехавшего на обед, умудрился упасть с брички и рассадил себе подбородок. Ору было много, особенно когда мазали зелёнкой ранку. - А что это он сидит такой тихий? Опять что-то натворил? - подумал Шатров и хотел уже Ромку спросить. Но не успел. По глазам ударила темнота, курень тряхнуло, потом зрение восстановилось. Ромка испугавшись, заревел. Атаман протерев, разом взмокшее лицо оглядел своих домочадцев. Перепуганы были все.