Гримерка Буратино

— Роман-паша, приказал, Роман-паша, сказал, то, сё. Толпу смирили, разделили и чуть по ранжиру не построили. Фима выяснил, что купцы были арабами, персами и турками. Этих было, где то ¾. Остальные были курдами. При этом часть из них, увидев меня, упали ниц.

— Это чё они так, Борн? Это чё, ты — царь? — Борисов, чуть не заикался от изумления.

— Царь, царь, Иоанн Васильевич, мы.

— Они говорят, что вы на их князя Рустама очень похожи. И у них 1851-й год, это если по-нашему, — Фима и тут оказался на высоте. А у остальных — 1900-й, ровно.

— Так, Ефим, э, Ромуальдович, берём тебя переводчиком. А это кто приехал?

С северов прибыли чиновники с Ростовской таможни, молодые ребята, которых отправили в моё подчинение. И в щеголеватой пролётке подкатил мой заместитель. Вот, я потом с Николаичем оборжался. Мамма мия! Звали этого худого высокого господина — Воробьянинов Ипполит Матвеевич! Да и остальные приехавшие — Бендер Остап Сулейманович, Крамаров Савелий Викторович, Полесов Виктор Михайлович, молодые Андрей Брунс, Эрнест Щукин, Никифор Ляпис-Трубецкой и Гайдай Леонид Иович. Каково, а? За ними приехал жандармский ротмистр Пуговкин Михаил Иванович и есаул Никулин Юрий Владимирович, командир погранстражи. Стервец Борисов тут же привёз книгу «12 стульев», и «забыл» её на неделю в кабинете Фимы. Три дня я метался как оглашённый, разбираясь с восточными купцами. А потом предприимчивые одесситы, после трёхдневного карантина, переправили всех купцов в Одессу.

— Фима, твоих рук дело?

— Что вы, Гоман Михайлович.

— А костюм-троечка, с неба упали? Пиши объяснительную. Зося в кассу положила триста рублей. От Фимы, рукоделистого. На четвёртый день зашёл в кабинет Борисова.

— А ты, что не работаешь? Борисов, не отрываясь от игры в нарды с Зосей, положил передо мной файлик с приказом об его назначении. Прочитал, по диагонали.

— А где дата выхода на работу?

— Забыли.

— Они забыли, а ты — забил на службу? У тебя, вон кедры уже пилить начали. И мог бы лесхоз организовать.

— Зачем? — чуть не по буквам вымолвил Борисов.

— Затем. Побочный заработок, дубина! Борисов вмиг исчез из кабинета. И меня прихватил. Нашли место под посадки, а Борисов из кустов принёс двух крупных индеек. Руками поймал. Потом Николаич набрал штаты, с егерями постарше водку пьянствовал, а молодых гонял.

А Киса Воробьянинов взъелся на Зосю. То это ни так, то другое. Началась у них манёвренная война.

В первый выходной съездили с утра на рыбалку на красивое озеро (казаки его Цацей назвали). Я весь такой крутой рыбак, с навороченными удочками, вообще ничего не поймал. Зато Борисов стал голыми руками сазанов одного за другим выкидывать на берег.

— Ты, Иван Николаич, подальше зайди, исподнее приспусти, может русалку, поймаешь, — ему Ромка так посоветовал.

— И этот переопылился, как и папаша. Поржали, собрали рыбу и вернулись домой. И не кому даже в голову не пришло, что Ромка знает больше, чем ему лет.

— Дядя Рома, а давайте мультики посмотрим. Это уже дома, когда рыбу почистили. — У вас.

— Есть идея покруче. Друзей на велосипеде объедь и скажи, что будут мультики, э, на танцплощадке у ДК, для всех, и бесплатно.

— Культуру в массы, да, дядя Рома? Кивнул дельному ответу.

И в пять пополудни, человек двести детишек станицы смотрели «Ну, погоди», все серии. Образовался даже родительский комитет во главе с отцом Владимиром. А чтобы не было драк, посадили на входе звероватого, но добродушного казака Гошу Большого. Эта фамилия у него такая, и вес девять пудов. Мультики посмотрели, а через неделю парк Ясной был забит до отказа. Культурно отдыхали жители: мультики для детей, фильмы в ДК, на улице караоке, карусели, ресторан Парамонова, шашлыки, чешское пиво, колесо обозрения, танцы. Культурная революция на лицо. Меня, правда, один тип здорово вывел из себя.

— Господин Борн, у меня от крайне высокопоставленных людей просьбица к вам.

— Чел, видишь, я занят. Смотрел я «Приключения капитана Врунгеля».

— Я уверен, у вас есть другие фильмы, для настоящих мужчин, ну вы….

— Пошёл вон!

— Вы не понимаете, бла, бла, это же тысячи рублей!

— Гоша, выкинь это. Добропорядочный семьянин Гоша Большой так и сделал. Настроение у меня упало, вышел с танцплощадки. — Во, чудо наглое. Типик, помятый, стоял перед входом и, увидев меня, стал грозиться.

— Борн, я на тебя найду управу! Бла, бла, бла… Когда слюна этого типка попала мне на туфли, вытащил Глок. Типик унёсся от меня как ветер. — А если! Мысль мелькнула интересная.

— Атаман, а давай в Ясной Олимпиаду замутим, — напряг Шатрова.

— Не потянем.

— Тогда пятиборье. Пятиборье замутили. Победил Семён Будённый.

Глава 23

Мне работать, потом стало проще. А начальство, как обрадовало. Перегудов привёз мне погоны майора таможенной службы. — За красивые глаза, и без всяких экзаменов. Сколько ж я мозолей притоптал заинтересованным лицам, — ещё подумалось.

— Вот решили этот чин реанимировать, — весело объявил мне Перегудов.

— А форма?

— А сами.

— Зося, ты мне форму построишь? Летнюю.

— Разумеется.

— Околыш фуражки и выпушка на брюках — фиолетовые, — просветил Перегудов.