Гримерка Буратино

А стройка шла до нового года без выходных и даже ночью. Станица стала стремительно расти вверх. Цены на частные участки взлетели. Шатров цены на камень и цемент удерживал демократические. Ол Дорг от него не отставал. Его изделия расхватывали как свежеиспечённые чебуреки. Стало не хватать строителей, водителей и разнорабочих. Кто-то из помощников атамана привёз полтысячи военнопленных из народа шанб. Выбирал помощник строителей и не прогадал. Эти труженики, за два месяца преуспели так, что Шатров дал им, с согласия донской власти, амнистию. Неприхотливые и, как гутарили казаки, трёхжильные шанб построили полсотни разных зданий и сооружений в станице. А после амнистии, для себя, выстроили целый посёлок. Заняли они две самых дальних улицы станицы, два месяца работы и больше двухсот домов готово. Дома были однотипные, на четыре комнаты, кухня под навесом. Но не одного похожего фасада и входной двери. Обжили брошенное казаками место. Построились, завели себе особливую одежду и купили чехословацкие велосипеды. И тоже повели поиск невест. Посёлок стали называть Шанхаем. И том Шанхае прописался Фима Файбишович. Он язык шанб осваивал, и словарь с азбукой им изобретал.

А казаки дальних к морю улиц перебрались поближе к морю и Сан-Тропе. Хозяевами мини-отелей. Идею им подбросил, сам того не ведая, атаман, а мини-отели казаки взяли у ола Дорга. Ол атаману строил двухэтажный дом, площадью 360 квадратных метров, с мини-бассейном, гаражом, садом и цветником. И доставил на участок Шатрова два, уже готовых, гостевых домика. Вот такие же казаки, взяв кредит, и стали ставить на берегу залива. Компактные, с двумя изолированными двух или трёхместными номерами, мини-кухней, санузлом, душем и, джакузи на террасе. Особенно молодым отдыхающим приглянулись спальни с очень приличной звукоизоляцией. Охи и ахи гасили влёт. Станица быстро становилась курортным городком, народу прибавилось. Кто приезжал на отдых, кто искал работу, кто разводил «лохов». Мутных личностей хватало. Шатров трудился в поте лица, полицейский участок не бездействовал, но атаман оставался недовольным. А тут ещё на две недели стройки, атаман с семьёй стал бомжом-маргиналом. Переехал он ко мне и, Ромка, на воскресенье, упросил отца поехать покататься на катере. Я к тому времени выучился водить катер и идею Ромки поддержал. И ещё, на завтра ол Ширг и Макс запланировали спуск на воду нашей супер-яхты. У эсис понедельник считался удачным днём.

— Я тоже поеду, — напросилась Зося. Заехали по дороге к мэтру от-кутюр; он с сестрой, приодел семейство Шатровых в купальные наряды, и целый день, весёлой толпой, пробыли на море. Заночевали под охраной эсминца «Летун», когда наплавались. Вилькицкий пригласил нас на борт корабля. С осмотром оного. Лучше бы он не предлагал.

— А это, что за красная кнопка? — осведомился Ромка; нажал, и сработала «Боевая тревога».

— А где у вас тут туалет? Я хочу пипи, — спросила через минуту Зося, недоодетая в трикотажные топик и шортики. И офицеры взбунтовались от этого её наряда.

Чтобы не нервировать команду, выпроводил «озорников» на катер. А с атаманом остались. В кают-компании, за рюмкой чая (гости пили ром, хозяева — чай), вышел жаркий, но короткий спор о дальнейшей жизни.

— Нужна монархия. Надо князя Монако на трон посадить. Или кого-то из Романовых. Из дочек.

— Какая монархия, нужна республика!

— Ваша республика, мичман, это Дума-говорильня и шараханье в разные крайности! — вскричал Силин. Морские офицеры заспорили.

— Подождите, господа, у нас уже республика с казачьим кругом, — влез в спор атаман и делая ударение на слове «уже». — И вы забываете, что у нас всё изменилось. Люди из XXI века появились. Новая техника, компьютеры, одежда, репликаторы эти. И меняться всё будет очень быстро. Поверьте. Старыми категориями вы мыслите, господа. Офицеры переглянулись, полемика о политике увяла.

— Кстати, советник, просветите. Этот ваш катер первый и единственный? — спросил Равенок.

— Угу. Почти.

— Следующий вопрос Николя задаст о Зосе, — хохотнул старпом. Мичман густо покраснел.

— Ну, право слово, Павел Игнатьевич, вогнали бедного юношу в краску.

— Он Зосю будет учить французскому. Борн, что вы смеетесь? Зося девушка конечно эмансипированная, но она…

— Белая и пушистая? — я перебил капитана. — Зося не белая и, так скажем, местами бритая. Она за два дня двадцать мужиков построила так, что вам и не снилось.

— Это как? — заинтересовалась честная компания. Объяснил популярно.

— Телевидение? Зося — цензор? Кино HD будут снимать? А что это значит — будет фильтровать базар? Борн, кто взвалил на Зосю всё это?

— Я, — вякнул, офицеры поражено уставились на меня. И полемика о девушках тоже увяла.

— Атаман сказал, что мы мыслим старыми категориями. Поэтому о политике и девушках будем пока молчать. Вилькицкий прихлопнул рукой по столу. — Сосредоточимся на флоте. Хотя, флот — это много, э, посудин, а «Летун» один…

— Можно больше сделать, — заявил.