Гримниры

— Хорошо. Где мне вас подобрать?

Она засмеялась.

— У меня дома.

— Адрес, Кикер? — спросила я, когда она собралась уходить. Она всегда забывала, что я не могу «вспомнить» некоторые обычные вещи.

После тренировки вся команда загрузилась по машинам и мы поехали в Кайвелльский медицинский центр. Даже Док, наш тренер, поехал с нами. Медсестры, кажется, совсем не удивились, увидев нас. Наша команда часто дежурит в этой больнице, и у нас уже появилась репутация.

Реакция Рейн стоила того, что я тогда обозвала трех девушек сучками. Она старалась сдержать слезы и прикрывала рот.

— Спасибо.

Ее мама была более многословной. Пока она громко всех благодарила и говорила, какие мы все чудесные и поддерживающие, я умыкнула Рейн в сторону.

— Это ты сделала? — прошептала она, пока мы обнимались.

— Нет. Кикер, Ная и Сондра все придумали. Это их способ извиниться за то, как относились к тебе после несчастного случая. Глупо было обзывать тебя ведьмой. И это непростительно уродовать твой шкафчик.

— Ты знаешь об этом? — спросила Рейн настороженно.

— Да. Кикер рассказала.

— А потом обозвала нас сучками за то, что не поддержали тебя, — сказала Кикер, незаметно подобравшись к нам.

Райн засмеялась и посмотрела на меня, вздернув бровь.

— Ты ведь не делала этого.

Я пожала плечами.

— Я скучала по сумасшедшей Коре, — она снова меня обняла.

— Я тоже. Скучала по своей чокнутой стороне. Как твой папа?

— Ты не слышала, что сказала ее мама? — спросила Кикер, снова встревая. — Сегодня в полдень он вышел из комы.

В больнице мы провели час. Я заметила чуть больше призраков, чем обычно. И снова начала прокручивать в голове все, что случилось в прошлый раз, когда увидела Эхо, пока ехала вдоль садовой рощи. Я не могла удержаться и снова попыталась стереть руны с грузовика моих родителей, даже использовала свои ногти. Зачем Эхо нарисовал их? Если это, конечно, был он.

— Все еще пытаешься найти вмятину на этой развалюхе? — громко спросила мама. Она шла ко мне со стороны амбара.

Я улыбнулась и помахала ей рукой.

— Твой папа придумал новую версию. Это была воздушная яма, пробитая молниеносным выстрелом воздуха, который вызвал аварию. Ветер повалил виноградники и выдернул с корнем деревья. Он планирует проверить эту теорию с помощью усовершенствованного пылесоса для уборки листьев.

— Тогда кто создал эту молниеносную воздушную штуковину? — спросила я.

— Военные, конечно, — покачала головой мама. — Его воображение никогда не перестанет меня удивлять.

— И его фанатов, — добавила я.

Мама рассмеялась и обняла меня рукой. В другой она несла корзинку с яйцами.

— Как прошла тренировка?

— Хорошо. Команда решила после заехать в больницу навестить папу Рейн и поддержать ее. Он сегодня вышел из комы.

— Это чудесно. Представляю, как Свана обрадовалась.

— Думаешь? — спросила я, прежде чем поняла, что сказала, и сжалась, когда мама пристально посмотрела на меня прищуренным взглядом.

— Считаешь, она не горюет? — спросила она.

Я пожала плечами.

— Она всегда такая жизнерадостная, и это не изменилось, когда он пропал, или когда мы увидели ее в больнице.

— Ох, милая, — она погладила меня по щеке. — У горя много лиц. Свана Купер самая удивительная женщина, какую я знаю. Она знает, что должна быть сильной ради Рейн. Такими должны быть родители. Если она и плакала или сомневалась, что он жив, когда самолет попал в аварию, она делала это в одиночестве. В любом случае, я рада, что вы поддержали Рейн. Это то, что мне всегда нравилось в вашей команде.

— Хорошо, потому что некоторых из нас сегодня пригласили на вечеринку. Можно я пойду?

Она толкнула дверь и встала передо мной.

— Полагаю, если ты будешь ходить на вечеринки, все станет как раньше.

— Так я могу пойти?

Она с любовью поцеловала меня в висок.

— Во сколько она начнется?

— В семь, но мне еще надо подвезти пару девочек, у которых нет машины.

— Кто без машины? — спросил папа, спускаясь по лестнице.

— Друзья по команде идут на вечеринку, — сказала мама. — Чтоб дома к двенадцати.

— Мама, — запротестовала я.

— Полегче с возвращением к социальной жизни, кексик, — сказал папа. — Мы не хотим, чтобы ты взвалила на себя всё сразу. Двенадцать вполне нормально. Но если хочешь, можно в одиннадцать — пятьдесят девять…сорок пять…

— Двенадцать так двенадцать, — сказала я и легонько ударила его по руке, когда подошла к лестнице.

— Поешь что-нибудь перед выходом, — прокричала мама мне в спину.

Она каждый раз так говорила, когда я уходила на вечеринку, хотя я никогда ничего не ела. Волнение и нервы портили весь аппетит. Надеюсь, Рейн придет. Я не осмелилась расспрашивать ее в больнице, но Торин был кватербеком. А ни одна командная вечеринка не обходится без кватербека.

Я не ожидала увидеть в комнате Эхо, но все же почувствовала его присутствие, когда подошла к двери. Его пьянящий, мужественный запах ни с чем нельзя было спутать. Сердце ускорило свой ритм, я осмотрелась.

В комнате никого не было.

Проклятье. Я скучала по нему.