Гримниры

С левой стороны раздался смех. Моя голова повернулась на звук, и я увидела ухмыляющегося Эндриса. Даже Торин изо всех сил старался не улыбаться. Рейн была единственной, кто оставался мрачной. Она выглядела потрясенной.

— Твое присутствие расстраивает Рейн, — я встала и подошла к ней. Мы обнялись. — Прости, -

прошептала я.

— Он не пугает меня. Ты, ты не должна была слушать меня… — она ​​взглянула на Эхо. — Он прав. Ты никогда не должна делать это снова.

— Что случилось? — спросила я.

— Ты вошла в транс. Знаешь, глаза закатились, затряслась. Я едва поймала тебя, чтоб ты не упала. Затем ты начала говорить странным голосом. Наконец, ты отключилась.

Я нахмурилась. Я думала, что не отключалась.

— Как долго я отсутствовала?

— Десять минут.

Это долго.

— И что случилось с душой?

— Случился я, — сказал Эхо, приближаясь.

Должно быть, он отвел его в чертоги Хель, это объясняло холодные руки. Я обернулась к нему.

— Ты избавил меня от него?

Эхо кивнул.

— К счастью для тебя, я знал его имя. У него не было права овладеть тобой.

Я нахмурилась, услышав беспокойство, скрытое под гневом, или, может быть, я хотела это услышать.

— Он хотел, чтобы я передала сообщение кому-то по прозвищу Клэри Медвежонок. Что-то в сейфе в Кей банке, код — ее имя, Клэри Медвежонок, — я подошла к своей машине, открыла заднюю дверь и потянулась за папкой. Она уже была открыта. Сверхъестественно. Я этого не помню. Я села на заднее сиденье, оставив ноги на земле и начала записывать имена и цифры.

— Что ты делаешь? — спросила Рейн.

Я посмотрела вверх, все четверо наблюдали за мной.

— Записываю то, что он сказал мне. Надеюсь, я все помню.

Рейн взмахнула записной книжкой.

— Ты их уже записала.

Я смотрела на записную книжку в руке. Точно такие же числа и слова, которые я только что написала, были нацарапаны снова и снова на листе бумаги. Некоторые из них были инициалами. СДВ вместо сейфа. KБ вместо Кей Банка. ПК вместо пароля. Почерк не был моим.

— Я написала это?

— Ты требовала самым странным голосом, чтобы я дала тебе бумагу и ручку. Когда я это сделала, ты написала это, — она постучала по странице.

После того, что Малиина сделала со мной, я должна разозлиться или, может быть, даже злиться на кого-то, кто пользовался мной. Вместо этого я была волновала возможностью, что я могла бы сделать с моей странной способностью. Я могу помочь кому-то обрести покой. Может быть, именно это имел в виду мистер К. — выяснить, чего они хотели. Душа передала мне сообщение.

— Ты никогда не повторишь это снова, Кора, — сказала Рейн. — Это слишком опасно.

Торин кивнул.

— Слишком много Смертных сошли с ума от одержимости. На протяжении веков могущественные первосвященники и жрицы очищали одержимых, приказывая душе уйти. Они не всегда добиваются успеха.

— Но это значит, что вы, ребята, сможете поймать их, как только я соединюсь с ними, верно? — я обвела их взглядом. Выражение Торина было нечитаемым. Эндрис усмехался, а Рейн все еще выглядела обеспокоенной. Зная ее, она, вероятно, обвиняла отца в этом фиаско. Душа ослепила меня. В следующий раз я буду готова. — Я имею в виду, что Валькирии и Гримниры — это высшие сливки первосвященников и жриц, — я поймала взгляд Эхо. Он хмурился, но его народ были священниками, — Правильно?

— Я думаю, мы должны обсудить это наедине, — медленно произнес он.

— Этому не бывать, — сказал Торин.

Что-то смертельное и смертоносное мелькнуло в глазах Эхо, но его взгляд не оставил меня.

— Не лезь в мои дела, Валькирия, — тихо предупредил он.

— Я же говорил, что вы не используете ее, пока мы рядом, — сказал Торин.

— Вы не важны в великой схеме вещей, Сент-Джеймс. Она знает, — Эхо усмехнулся и дал мне прийти в себя. Я была одета в спортивные штаны и куртку своей команды по плаванию, но от жары в его глазах, я бы не замерзла и голой. Тон его голоса понизился и стал хриплым. — Кроме того, «использование» — это такой непонятный термин.

Тембр его голоса ласкал мои чувства. Даже когда он разозлил меня, я все еще хотела его. Торин встал рядом со мной, как охранник, и столкнулся с Эхо, который держал дверь машины. Я все еще сидела на заднем сиденье, оставив ноги на улице. Мне было смешно наблюдать за ними. Эхо не причинит мне боль. В любом случае, физически. И враждебное поведение Торина не имело смысла.

— Я тебя знаю, Эхо, — сказал Торин. — Ты никогда ничего не делаешь без причины.

— И это всегда для твоей богини, — добавил Эндрис. — Разве не поэтому ты ее любимчик, к которому она обращается, когда хочет, чтобы работа была выполнена?

Судорога пробежала по лицу Эхо, как будто Эндрис ударил в нерв, но он быстро пришёл в себя и улыбнулся.

— Любимец Хель? Ты считаешь меня милым мальчиком. Как лестно, — он, наконец-то, перевел взгляд от меня к Эндрису, а затем Торину. — Я скажу это еще раз. Шаг назад, Валькирия. Я оценил тот факт, что ты присматривал за ней, пока я не мог, но теперь я вернулся. Это между Корой и мной.