Гринтерра (СИ)

Когда Камалию вывели на свет факелов, её взгляду предстал, потрясающий её воображение, вид. Чёрные стены вокруг города будто вырастали из скал и уходили так высоко, что высота Тиабата показалась уже не столь величественной как раньше, но когда Кама повернула голову в сторону широкой горной пристани и дороги ведущей в город, то её рот ненароком открылся. В сумраке виднелось очертание тысяч каменных построек, из труб которых выходил сизый дым, сливаясь с ночным туманом, а в центре, возвышаясь словно господин над своими подданными, вырастал бастион. Множество мостов вело к нему, но большая часть из них уже были обрушены или разобраны. Огромная крыша в форме широкой каменной ели накрывала бастион сверху, словно щитом, закрывая правителя города от света солнца.

— Пошевеливайся малявка! — Геккель подтолкнул юную Бадд по трапу вниз и, сковав её одной цепью с остальными рабами, накинул на неё плащ.

Девочка начинала привыкать к подобному обращению. Словно маленький котёнок она могла лишь огрызаться, шипеть и показывать свои клыки обидчикам, но не более того.

Судя по зданиям и количеству времени, что должно было уйти на постройку всего города, даже маленькой девочке становилось понятно — этот город с очень древней историей, по сравнению с которой её жизнь лишь искра из огромного многовекового костра Адаида. Широкая дорога выходила на огромную площадь, вымощенную гранитной брусчаткой. А в центре площади же возвышалась пышная высокая малахитового оттенка ель, возвышающаяся над всеми зданиями вокруг площади.

На площади собралось множество людей разного сорта: наёмники, торговцы, полураздетые девушки и женщины, матросы со стоявших в гавани судов. Среди них выделялось четверо мужчин, направляющихся к вечнозелёному дереву, одетых в кожаные доспехи с пришитыми к ним стальными пластинами. Между ними уверенно шагал лысый покрытый морщинами мужчина с козьей бородкой и густыми бровями, его глаз не было видно в сумраке туманного вечера, а под веками были нанесены толстым слоем чёрные тени. С его пояса свисала оголённая сабля, и там же виднелось несколько разной формы кинжалов. Тело хоть и было худым, но отличалось отлично развитой мускулатурой, а часть плеч и груди была покрыта татуировками с изображением ветвей хвойного дерева.

Мужчина с сопровождением подошёл к мощному стволу ели, к которому был привязан человек. Посмотрев ему в глаза, он плюнул перед ним на землю, выказывая своё неуважение пленнику. Воины козлобородого окружили дерево и повернулись лицом к галдящей толпе. Оратор же, разведя руки в стороны, обратился к населению города-крепости.

— Все вы знаете, что недавно группа матросов во главе с этим капитаном напала на ближайший к нам форт Эйдоса, «Сонм Зверя», чем нарушили наш с эйдами договор о ненападении. Солдатам империи удалось перебить большую часть нарушителей, но остальным повезло скрыться с этим мерзавцем! — козлобородый повернулся к пленнику и взял его за мощный подбородок. — Роберт Яз! Расскажи нам, что заставило тебя — лучшего рулевого из тех, что я знаю, нарушить договор между тёмной королевой и лордом-защитником «Сонма Зверя»?! Ты же прекрасно знал о последствиях!

— Да пошёл ты, Хейч! — кровавый плевок из разбитого лица попал оратору на татуированную грудь. — Да пошли вы все! Слабаки! Трусы! Дом Ели стал слабым! И вы, вы все! Сдохните вместе с ним! И в особенности ваша грёбаная королева, дельфин ей в русло!

Остриё клинка в мгновение ока оказалось возле глаза пока ещё живого пленника и медленно начало входить в глазное яблоко под дикие крики Роберта Яза.

— Не смей оскорблять королеву в моём присутствии, червь! — Хейч, кажется, разозлился не на шутку и еле сдерживал себя, чтобы не закончить это представление немедленно. — Ты не стоишь даже одного её взгляда, не говоря об остальном…

Недовольный представитель местной власти сорвал одну из иголок ели, длинной около одного пальца, и, повертев её в руках, вонзил в грудь пленника, вызвав у того очередной крик.

— Казнь называется «Еловый ёж»!

Он начал срывать иголку за иголкой с веток дерева и вгонять их до упора в тело провинившегося. Камалия несколько раз хотела отвернуть голову, но Геккель схватил её за подбородок и заставлял наблюдать за всем представлением, кривя свой гадкий рот в ухмылке.

— Посмотрели и хватит! — жирная харя Жарго растянулась в слащавой улыбке от созерцания ужаса на лицах рабов. — Если попробуете сбежать, то эта смерть вам покажется лёгкой.

Работорговец повёл свой караван дальше через город под светом алых фонарей. С каждым шагом к горлу девочки подступал тяжёлый ком. Её разноцветные глаза привлекали взгляды проходящих мимо мужчин и женщин, позволяющих себе разнообразные нецензурные высказывания в её направлении. Пройдя почти весь город и петляя по узким переулкам между сложенных из камней домов, вереница не то людей, не то животных подошла к огромному зданию, построенному из крупных обработанных камней, имеющих дополнительный каркас в виде обчищенных брёвен, с вырезанной снизу информацией для продавцов и покупателей рабовладельческого аукциона.

***