Гринвич-парк

Только я опускаюсь на один из диванов в гостиной Серены, как она сама возвращается из кухни, ставит поднос на журнальный столик из древесины манго, разливает в чашки свежезаваренный чай с мятой и одну подает мне. Себе кладет пару кусочков тростникового сахара, берет чашку в руку, обхватывая ее тонкими пальцами, и с ногами забирается на диван. Садится так, будто позирует художнику.

Шелковое платье она уже сменила на джинсы и белый свитер, ниспадающий с одного плеча. На глазах ее все тот же серебристый макияж — под наряд, который она надевала на выставку. Серена откидывается на спинку дивана, накрытого накидкой из овчины, которая будто заключает ее в свои ласковые объятия. Рукава джемпера Серена засучила, и я отмечаю, что ее оголенные до локтей руки покрывает загар. В сравнении с ней я чувствую себя бледной поганкой. Свои рукава я натягиваю до самых костяшек пальцев, пытаюсь завернуться в кардиган, но он не сходится на моем животе.

— Ты так чудесно загорела.

— В Италии было божественно. — Наклонившись вперед, Серена ставит чашку на стол. — Но, вернувшись домой, мы увидели на пороге дома двух полицейских. — Она в изумлении качает головой. — Как будто попали в другой мир.

Серена встает с дивана, опираясь руками о колени. Я впервые замечаю, что ей тяжело.

— Сейчас покажу визитку…

— Я уже видела. Эта же женщина и к нам приходила. Старший инспектор Бетски. Прости, что навлекла на вас неприятности.

Серена обращает на меня недоуменный взгляд.

— Дорогая, ты-то тут при чем? За что ты извиняешься?

Я стискиваю зубы, во рту пересохло. Серена так из вежливости говорит, а сама, конечно же, думает иначе. Это я во всем виновата. История с Рейчел — моих рук дело. Это я привела ее в наш круг.

Серена берет с каминной полки визитку, вертит ее в руках.

— Рори говорил что-нибудь про Чарли? — произносит она. — Вы с ним поссорились?

— Он со мной не разговаривает, — признаюсь я. — Во всяком случае, на мои звонки не отвечает. — Я замечаю, что тереблю одну из ее монгольских подушек, набитых конским волосом, накручиваю на пальцы бахрому.

— Почему?

Я вздыхаю. Рано или поздно она все равно узнает.

— Ты не поверишь. Оказывается, Чарли познакомился с Рейчел задолго до меня.

— Чарли был знаком с Рейчел?

Кусая губу, я киваю. Рассказываю ей про фото Чарли и Рейчел, что Кэти обнаружила в клубе.

— Ничего себе. Ты спросила у Чарли, почему он утаил от нас, что знаком с ней?

— Не только спросила. Но и заставила его пойти в полицию.

Как только Чарли признал, что он давно знаком с Рейчел, я позвонила Майе и попросила забрать Руби, объяснив, что нам с Чарли нужно сходить в полицию. Майя и Брюс приехали через двадцать минут. Очевидно, я вытащила их из ресторана. Волосы Майи были заколоты на затылке, от ее пальто исходил древесный аромат духов. Веки Руби даже не дрогнули, когда Брюс бережно поднял ее с постели и понес в их автомобиль.

— Спасибо, — поблагодарила я Майю, стоя у двери. Я не видела ее много лет. Выглядела она великолепно. Туалет на ней был дорогой, более «взрослый». В волосах светлело несколько седых прядей. Она не из тех женщин, что закрашивают седину.

Майя холодно посмотрела на меня, как на идиотку, и произнесла: «Хелен, она — моя дочь». Потом повернулась и последовала за Брюсом по лестнице, держа за шею кролика Руби.

И лишь когда я привела Чарли в отделение полиции, до меня дошло, что для посещения мы выбрали самое неудачное время. В приемной дежурной части яблоку негде было упасть. На пластиковых стульях расположились пьяные, по полной оторвавшиеся пятничным вечером дебоширы с разбитыми головами или худые-прехудые наркоманы. Я была вынуждена чуть ли не кричать, чтобы женщина за стеклянной перегородкой слышала, что я говорю. Я думала, в полиции знают о деле Рейчел, что оно у них зарегистрировано. Ведь об ее исчезновении сообщали все СМИ. В полиции наверняка сообразят, о чем мы ведем речь, рассудила я. Но нет, полицейские ничего не знали, качали головами, что-то выводили на экраны компьютеров, не выдававших никакой информации. Нам велели подождать.

Мы повиновались. Я села рядом с каким-то бездомным. Тот, втиснув между батареей и спинкой стула свою скомканную куртку, постоянно засыпал. Чарли садиться не стал. Стискивая кулаки, мерил шагами приемную, притворялся, будто рассматривает плакаты «Как не стать жертвой преступлений», смотрел в окно. В общем, занимал себя чем угодно, только бы не разговаривать со мной.

Наконец (мне показалось, что прошло несколько часов) появился следователь — энергичный молодой человек в начищенных ботинках, пригласивший Чарли пройти с ним в кабинет. С выправкой военного, одной рукой он придерживал для него дверь, другой — приглаживал на груди галстук. Меня попросили подождать в коридоре. Дверь закрылась перед моим носом, я даже не успела возразить.