Грёнланд (СИ)

   Валялись в постели мы недолго. Несколько часов освежающего сна, и можно продолжать путь. Экипажи кораблей и лодок тоже просыпались, сворачивали тенты и готовились поднимать паруса, пока не стих попутный ветер. Как говорит поговорка, ветер никого не ждет. Опоздаешь, придется грести, а тяжелый пузатый кнорр с маленьким экипажем на веслах идет куда как медленнее узкого длинного сорокавесельного драккара.

   Что интересно, у здешних кораблей паруса были разного цвета. У самого большого кнорра парус белый с красными и синими полосами. Почти как российский флаг, только повернутый вертикально. У второго классическое чередование красных и белых полос, как на иллюстрациях с кораблями викингов. Прочие же суда довольствовались некрашеными белыми полотнищами, как и наша лодочка.

   Корабельщики на нас оглядывались, но подходить знакомиться не спешили. Они тут не хозяева, а такие же гости, как и мы.

   Однако, когда Альберто уже отвязывал швартов, мы все-таки дождались нового контакта. Нас посетил паренек лет восемнадцати, высокий как жердь и облаченный, несмотря на путешествие, в новую одежду. Его одеяние составляли узкие штаны, куртка из выкрашенной в синий цвет шерсти, кожаные башмаки и широкий ремень, украшенный блестящей пряжкой. Волосы норманна были, согласно новейшей моде, сравнительно короткими, и едва закрывали уши, а бороденка только собиралась вырасти.

   Норвежец двигался плавно, как кот, и походил на сжатую пружину, готовую в любой миг распрямиться с разрушительной силой. Примерно так же двигались лучшие бойцы среди реконструкторов, с которым мне приходилось иметь дело. А взгляд - пристальный, быстро оценивающий наше вооружение и нашу боеспособность, напомнил взгляд опытного коммандос, прошедшего несколько кампаний. А еще точно так же на меня смотрел один их кураторов экспедиции. Тогда еще мелькнула мысль - если откажусь от предложения, то проживу очень недолго.

   Подойдя к причалу, парень встал на слегка согнутых ногах, заткнув руки за пояс, поближе к ножу, и выглядел абсолютно уверенным в себе викингом, да еще из тех, кто стоит на носу драккара. Убедившись, что я смотрю на него, он важно представился:

   - Я Ивар Кольбейнсон.

   Ох, фу-ты ну-ты, Кольбейнсон он. Мал еще парнишка, чтобы величать его по-отчеству.

   А голос-то у юноши зычный. Сразу видно, что Норвегия - горная страна. Ты говоришь, стоя на одной горе, а твой собеседник на другой. Ну, или на разных кораблях во время бури. С таким голосом даже еще не изобретенный рупор не нужен.

   - Мы остманы, - добавил Ивар, показывая на корабли.

   Ну да, это в Европе норвежцы и даны - норманны, т.е. северные люди. А в Исландии и Гренландии они остманы, потому что приплыли с востока. Так, а теперь пора и мне представиться, только надо напустить на себя важный вид:

   - Я Олав Андерсон из Миклгарда. Мои предки жили в Нореге и Данмёрке, и я решил повидать мир, отправившись в северные воды. А это мои люди - бонд Алекс Айсман и Альберто Моретти.

   Итальянца за северянина никак не выдать, а вот у Алекса типичная нордическая внешность, так что пусть его лучше считают за своего, хотя и забывшего язык предков. А "Айсман" - вольный перевод фамилии "Морозов", звучит вполне по-германски.

   Норвежец пристально осмотрел и нас, и наше плавсредство, но это испытание мы с доблестью выдержали. О том, что мы иностранцы, свидетельствовали и не совсем обычная одежда, и лодка, собранная из хорошо подогнанных досок и скрепленная железными гвоздями. Сами гренландцы собирали свои утлые суденышки из плавняка, с бору да с сосенки, как выразился Алекс, сшивая их жилами и увязывая китовым усом.

   Однако, мы явно не могли пересечь океан даже на столь прекрасной лодке, и Ивар деликатно полюбопытствовал, где наш корабль.

   - В море путей много - туманно ответил я. - Отправился на запад разведать пути, пока мы наносим визит в Гардар.

   Лезть с расспросами у суровых северян не принято, да и понятие коммерческой тайны им знакомо. К тому же, как гласит пословица, "не говори, куда идете, пока туда не придете". Так что о нашем мифическом корабле Ивар больше не спрашивал. Зато от пластикового морского шлема, который надел Морозов, он не мог глаз оторвать. Было видно, что ему хочется потрогать диковинку, но Кольбейнсон лишь ровным голосом поинтересовался:

   - Это каменный шлем?

   - Нет, просто покрашен серой краской, - охотно объяснил я. - И он не боевой, а лишь уберегает голову от ударов о рею. Там внутри кора дерева. А если упасть за борт, такой легкий шлем будет держать голову над водой.

   Объяснение юношу вполне удовлетворило, но тут настал черед Алекса любопытствовать. Он непременно желал узнать, может ли древняя ладья плавать в бейдевинт, и как на ней берут рифы, и есть ли там крытая палуба, и хранят ли норвежцы свои щиты в чехлах, как византийцы, и еще тысячу вещей.