Грёзы о Весне (СИ)

Дейнерис шла по скрипучему снегу под руку с Тирионом, вся в белом и почти сливаясь с окружением. Лишь чёрно-красный плащ невесты выделялся из её образа, но всё остальное — платье, туфельки, меховой дублет — были белыми. Всё было создано с таким тонким вкусом, что Джон быстро взглянул на Сансу — та довольно ухмылялась. Точно, это она приложила руку к платью Дени.

— Кто идёт предстать перед божьим ликом? — задал вопрос Джон, глубоко и взволнованно дыша. Тирион Ланнистер прокашлялся.

—Дейнерис из дома Таргариенов пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорожденная и благородная, она явилась просить благословения богов, — карлик набрал воздуха в грудь. — Кто пришёл, чтобы взять её в жёны?

— Эйгон из дома Таргариенов. Кто отдаёт её?

— Тирион из дома Ланнистеров, — десница перевёл взгляд на невесту, что сияла от счастья. — Берёшь ли ты, Дейнерис, Эйгона себе в мужья?

— Беру, — королева отпустила руку Ланнистера и с ослепительной улыбкой взяла руки Джона. Молодые опустились на колени перед чардревом, и после нескольких минут молчания встали на ноги.

Вперёд вышел едва знакомый Джону септон — худой и добрый на вид старичок, он улыбался жениху и невесте. Представитель веры прочитал семь молитв, каждому богу по одной, и, повязав молодым руки белой лентой, заговорил:

— Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты.

— Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый… — их голоса звучали в унисон.

— Я — её, и она — моя…

— Я — его, и он — мой…

— С этого дня и до конца моих дней! — вновь сказали они вместе перед тем, как их губы слились в поцелуе. Затем Джон сбросил свой чёрно-серый плащ с волком и драконом и, подождав, пока Дени снимет свой, бережно набросил свой плащ на её хрупкие плечи, а её — на свои. Септон поднял вверх небольшой семигранный кристалл, сквозь который переливался лунный свет.

— Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Дейнерис и Эйгона из дома Таргариенов мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними!

Послышались аплодисменты и радостные возгласы присутствующих, и Джон посмотрел Дени в глаза. Она смотрела на него преданно, с глубокой любовью. Она — его, а он — её. И они вновь поцеловали друг друга, крепко и страстно.

***

Пир был вдвойне веселее, когда Тормунд без остановки пил за здоровье молодых, пытаясь споить Пса и сира Давоса. Под конец вечера одичалый был уже настолько пьян, что начал обнимать Дейнерис, называя «сестричкой», пока королева сдержанно улыбалась, хлопая друга мужа по спине.

— За Джона и Дейнерис! — неожиданно произнесла тост Санса, тепло глядя на молодую. Дени подняла свой кубок, улыбаясь всем пирующим.

— За Арью Старк, героиню Винтерфелла! За живых!

Зал разразился тостами, звоном кубков и пьяными возгласами. Все продолжили смеяться и выкрикивать тосты за молодых и победу. Через некоторое время Дейнерис неожиданно поднялась со своего места, и все голоса затихли, когда заговорила королева драконов.

— Этой ночью я, Дейнерис, скрепила себя браком с Джоном, героем битвы бастардов и наследником Железного трона, — она посмотрела на мужа. — И я хочу преподнести ему три важных подарка, по числу голов дракона на гербе нашего дома, — Джон встал со своего места, глядя на свою жену. — Первый дар: я дарую тебе одного из моих драконов, Рейгаля! — зал лояльно зааплодировал.

— Второй дар! — она глубоко вдохнула. — Я нарекаю тебя Эйгоном-Джоном из дома Таргариенов, шестым этого имени, королём андалов и ройнаров, защитником Шести Королевств, Воскресшим, принцем, который был обещан, победителем Белых ходоков и другом Вольного народа. А Северу я… дарую полную независимость! — Санса вскочила со своего места, подняв кубок в безмолвном тосте, и благодарно смотрела на невестку, пока пирующие буквально ревели здравицы.

— И третий дар! — Дени посмотрела на Джона, в её глазах стояли слёзы. — По воле богов я ношу наследника Железного трона под сердцем!

Все разразились бурей аплодисментов, крича поздравления и поднимая кубки вверх. Джон подошёл к жене, чуть не плача от неожиданной новости.

— Это так?

— Да, — она взяла его руку и положила на свой живот. — Я беременна.

Джон крепко обнял жену. Теперь у него есть ещё одна причина к тысяче тех, почему он должен её защищать.

***

Сколько она просидела в этой камере? День, два? Неделю?

Миссандея устала считать часы и дни, да и в такой кромешной тьме вряд ли можно что-то посчитать. Вместо этого девушка пыталась уснуть. Ей хотелось, чтобы приснился Наат, братья и родители, и вкуснейшие фрукты, что приятно пахли на семейном столе, разноцветные бабочки, кружащие при свете дня. Или пусть приснится Миэрин, Серый Червь, её королева, даже сир Баристан… что угодно, лишь бы уснуть.

Она резко открыла глаза, услышав тихие стоны и звуки падающих тел. Девушка поднялась на ноги. В голове каша: кто мог оказаться так близко? А может, Дейнерис захватила Красный замок?