Грёзы. Проклятие Василины

Сняв грязную одежду и закинув её в стиральную машину, она медленно поставила в воду одну ногу, почувствовав подошвой колючее дно, покрытое массажными пупырышками. Вода оказалась такой горячей, что Вася зашипела от боли, но, несмотря на это, тут же окунула вторую ногу, а затем и сама опустилась в воду, на секунду выгнувшись от жара.

Почему-то казалось правильным причинять себе боль. Это было ей необходимо…

«Мама, ты страдала перед смертью?»

Под шелест пены Вася откинула голову назад, чтобы намочить спутанные волосы, и закрыла глаза. Замёрзшее тело медленно впитывало тепло, но холод ещё оставался в ногах, животе, груди. Вася старалась дышать глубже, вдыхая тёплый влажный воздух, пахнущей лавандой и… чем-то ещё.

Принюхавшись, Вася открыла глаза и тихо сказала:

– Виктор, имей совесть.

Раздался тихий смешок.

– Вась, мы разных видов. Мне что голая ты, что одетая… – Из пахнущей гнилью пустоты соткался мальчишка и нагло сел на край ванны, глядя на Васю. Он весело улыбался. – Спинку потереть?

Смутившись, Вася нагребла на себя побольше пены и опустилась на колючее дно ванны.

– Нет, не надо.

Она с подозрением посмотрела на Виктора, но он действительно глядел на неё точно так же, как и всегда. Хищно, слегка насмешливо.

Мальчишка зачерпнул немного пены и стал смотреть, как она лопается на ладони:

– Вообще я пришел следить, чтобы ты не уснула. – Он закатил глаза. – Утонешь ещё с горя…

Вася смущенно отвернулась.

«Так ты… заботишься обо мне?»

– Опять ты меня спасаешь, – прошептала она. – А в тот раз… ты же нарушил правила, да?

Виктор сжал руку, раздавив остатки пены, и потянулся зачерпнуть ещё. Его лицо было очень спокойным, но за ним можно было разглядеть глубокую печаль, словно мальчик тоже что-то потерял.

Чем-то заплатил.

– Да, – ответил Виктор. – Но я не жалею.

– Я не стою этого…

Мальчик тут же ощерился.

– Позволь мне решать. – Он посмотрел на Васю, и ей захотелось спрятаться под воду от этого неожиданно холодного взгляда. – А я ведь мог тебя не останавливать. Мог позволить тебе дозваться до Грёзы, взять с тебя плату. Ты была бы моей. – Виктор протянул руку и легонько провёл пальцем по выступившей из воды коленке Васи. В этом жесте не было ничего сексуального. Так человек мог бы погладить кошку. – Навсегда.

– И почему ты этого не сделал?

Виктор усмехнулся.

– Я не голоден, Вась. Могу позволить себе жалость… – мальчик коснулся её подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза, – к еде. Хотя ты совершенно обычная, – он вдруг брезгливо поморщился, но руку не убрал, – но кое-кого мне напоминаешь. Считай, тебе повезло.

Вася беспомощно улыбнулась, глядя в эти холодные глаза.

Наконец Виктор убрал руку и отстранился. Поставил на край ванны ногу в грязном носке, задумчиво упёрся подбородком в согнутое колено. Вася невольно залюбовалась его курносым детским профилем и серьёзным взглядом.

– Когда всё закончится, нам с тобой нужно будет подумать, что делать дальше. – Мальчик вновь покосился на неё, прищурившись. – Как тебя уберечь.

– Разве это возможно? – Вася опустила глаза. – Я ведь всё равно… – она сглотнула, – рано или поздно…

Виктор сложил на колене руки и принялся нервно покусывать их костяшки.

– Люди тысячи лет создают Грёзы. И тысячи лет придумывают, как бы их не создавать. Медитация, отшельничество, молитва… – Глаза мальчика вдруг весело блеснули. – Может, отправим тебя в монастырь? Или построим домик где-нибудь в глуши…

Вася обреченно вздохнула. У неё уже не осталось сил на возражения.

– Хочешь, чтобы я стала отшельницей? Жила одна, без людей вокруг? Без друзей…

– И без животных, – кивнул Виктор. – Разве что совсем глупых можно. К ним не привяжешься. – Он поднялся и двинулся к двери, на полпути обернулся и ослепительно улыбнулся. – Но у тебя буду я!

«Так я – твой питомец?»

Вася грустно улыбнулась и наклонила голову:

– Спасибо, Виктор. За это и за то, что спас. – Она вздохнула и вновь посмотрела на мальчишку, чувствуя себя обязанной тоже проявить какую-то заботу. – У тебя майка порвалась. Хочешь, зашью?

Виктор с усмешкой оттянул разорванный ворот.

– Да я и сам могу!

Он раскинул руки в стороны, явно красуясь. В следующую секунду на нём была уже другая майка, серая, очень свободная. На груди поблёскивало изображение черного оскаленного смайлика с крестами вместо глаз.

Заметив удивление Васи, Виктор подмигнул ей и шагнул сквозь дверь, не удосуживаясь её открыть.

Вася хмыкнула, дождалась его исчезновения и потянулась за шампунем.

«Рано строить планы, Виктор. Мы ещё не победили…»

***

Вася вытерлась дешевым вафельным полотенцем, висящим на батарее, и переоделась в то, что Соня оставила для неё на тумбочке у двери в ванную. Это была облегающая черная водолазка и черные леггинсы с кожаными вставками по бокам.

Соня подобрала для неё вещи явно из своего гардероба, заботливо пытаясь найти подруге что-то поскромнее и потеплее.

«Спасибо, дорогая», – Вася устало прикрыла глаза, натягивая водолазку на голое тело. Она даже не стала смотреться в зеркало: не хотелось видеть себя. Не хотелось думать о том, что об этой одежде сказала бы мама…