Грёзы третьей планеты

Достаточно одной частички этого существа, и она подарит своему потомству рекомбинацию генетического материала. Это сделает его выносливее.

И тогда Мохнатая Дева придумала план. Она отважилась на опасный шаг – во что бы то ни стало добыть кусок человека. Но как? Послать ему мысли о дружбе?

* * *

– Ашкалай, з-зачем ты з-заразила меня? Ты хочешь обратно? Я чувствую. Что? Может быть, ты даже у-умрешь, если останешься здесь… Ты показываешь мне скалу? Надо идти к обрыву? Н-ну, хорошо… Пока с-старина Джонни н-не ворчит над ухом, мы с тобой к-кое-что по-попробуем… Сейчас я пэ-перенесу тебя обратно на манипуляторах, а Джону м-мы все объясним п-позже.

* * *

И наступил главный день. День обмена опытом, памятью и геномом. День слияния с братом по разуму – человеком.

* * *

– Джонни! Джонни, Господи! А-га-кха-кха, она укусила меня! Защемила руку! Прием! Джонни, не слышу тебя! Проклятая тварь!

– Прием, Фрэнк, где ты?

– Снаружи! У везхдехода! Помоги!

– Ты сдернул меня с толчка!

– А-а-а! А-а-а-а!

– Хватит орать! Что случилось?!

– Она вцепилась мне в руку, Джон! Заглотила всю кисть целиком и не отпускает! Боже! Она поет! Она поет и заикается прямо мне в кулак, Джон! Какой кошмар!

– Я бегу! Боже, ну ты и придурок! Зачем ты вывез ее?

– Вернуть на место! Ай! Она словно управляла мной! Джонни, она сказала, что перестанет заикаться, если ее вывезти! Боже! Я дотащил ее обратно манипуляторами, хотел переложить, и тут она схватила меня! Я же пытался спасти тебя, тварь! Прекрати! Хватит пережевывать! Перестань пережевывать, а не то я тебя швырну! Клянусь богом, я тебя швырну!

– Где ты?!

– На скале, где мы нашли ее! У меня чувство, что она пытается прокусить скафандр! Ай! Больно! Прокусила! Разгерметизация, Джон, у меня разгерметизация! Отвали, нечисть! Ай, как больно! Подохни, скотина!

– Фрэнк, нет!

– Сдохни!

– Фрэнк, стой!

– Чтоб тебя! Ты доигралась!

– Я уже рядом!

– На-ка, полетай!

– Нет!

* * *

Это был величайший день. Наша Матерь боролась до последнего и достала кусочек человека. Позже мы выросли на ее останках, размазанных по скале, словно почки, благодаря геному человека – Фрэнка Вагундоса.

* * *

– Знаешь, Джонни, она могла умереть от этого заикания. Я это чувствовал, поэтому и повез ее… Что ты так смотришь?

– Угадай.

– Джон, у меня не было выбора, она мне чуть руку не откусила…

– Ну да…

– А все-таки красивый вид. Такая высокая скала… Надо же, как неудачно получилось. В лепешку… Кстати, спасибо, что залатал, Джонни. И меня, и скафандр.

– Тебя еще нужно проверить и взять анализы, она укусила до крови… Зачем ты так далеко ее запульнул?

– Ты же знаешь, у меня второй юношеский про регби… Мы все еще можем спуститься с обрыва и взять образцы останков…

– Нет. Надо стереть следы нашего пребывания на этой планете. Ты догадываешься, что с нами будет, если эта история вскроется? Навсегда забудь о том, что ты здесь натворил. А я буду до конца своих дней верить, что это экспериментальный кокос двинутого ученого.

– Мы могли бы соврать…

– Нет, Фрэнк, у нас не та репутация… Нас сразу заподозрят. Тем более врать ты не умеешь, на первом же детекторе лжи расколешься.

– В конце концов, мы можем уничтожить останки?

– Ты правда готов пойти на такое? Нет, предлагаю аккуратно навести Дженис и Питера на эту планету. Пусть они обнаружат эту био-лужу и возятся с ней… Кстати, как твое заикание?

– Слушай… А ведь прошло! Я так сильно испугался, когда оно укусило меня… Хоть что-то хорошее!

– По-твоему, в этой ситуации есть что-то хорошее?

– Ты не представляешь, как тяжело жить с заиканием…

– Это точно. А еще я не представляю, как можно быть таким идиотом…

* * *

Так они и ушли. Так будем же благодарны нашим предкам. Мы несем в себе их гены, мы есть новое звено эволюции – новый вид.

Канули в лето Мария Леснова

У меня всегда хорошая погода. Ну, почти. Июньский теплый вечер. Сверчков иногда забываю отключить, и они в режиме нон-стоп стрекочут. Но это мелочи. И участок самый лучший: ёлки, валежник, разнотравье, а не традиционные фонтаны, дорожки из гравия, бассейны. В свое время позабавил пенсионного менеджера своим проектом – такое обычно не заказывают. Никаких тебе морских берегов, апельсиновых рощ и белых пароходов на горизонте. Пруд с лягушками, сруб и баня.

У Савельева, к примеру, – джунгли. Но у него и дотации большие: он сорок лет на оборонку трудился. Но мое мнение: стерильные джунгли – не джунгли вовсе. У него там все «по красоте»: безопасно, ночи нет, только легкие сумерки, милые чистенькие обезьянки, молчаливые какаду и черные пантеры возлежат на деревьях. Сам Савельев каждое утро устраивает фитнес-марафон: бегает от тигра, иногда от слона. Обязательно звонит мне перед пробежкой: «Пожелай мне удачи в бою и не остаться в этой траве». Я ему: «Но пасаран!» Не понимаю, как у него сердце еще не выскочило. Но у нас же все под контролем пенсионного медуправления. Савельеву можно от слона бегать. А вот мне – грибы собирать. Ставлю обычно программу «микс»: это когда белые не через каждые пятнадцать минут, а непредсказуемо.