Грёзы третьей планеты

Он покинет город пластика и ржавого железа. Этот вечный поиск куска хлеба, жадно следящие глаза всяких Джобсов. Крысиные гонки. Он устал всю жизнь подбирать крошки с чужого стола.

И у него был туз в рукаве. Он ведь не терял свою личность – забросил её на время, но не забыл, что он – Том Сименс. Документы лежали в тайнике, на самый крайний случай. Здесь кто-то говорит, что Мери вша? Так зачем ему оставаться?

Необычно опрятным и гладко выбритым он ступил на эскалатор, который довезёт его до посадочного модуля. Во внутреннем кармане нового пальто Тома Сименса лежал синий конверт, прямо у сердца. Он изредка прикасался к нему рукой, словно боялся потерять.

Дети ночи Александр Лепехин

Тонко звеня гравизеркалом, лайба втягивает сетчатый язык трапа и отваливается от площадки. Пузырь купола идёт белёсыми разводами – там, где транспорт протыкает его изнутри. Дымные щупальца дотягиваются до кольца эмиттеров и тают, словно развеиваясь на ветру.

Ветер действительно сидит наготове: за деревьями, где раньше горизонт шинковали выцветшие многоэтажки. Он напрыгивает на грузное воздушное судно, пока то делает виток над нейтральной полосой, и сдувает его в закат – вместе с пригоршней листвы. Лето катится на убыль, и ветер готовится раздувать угли.

Вера провожает взглядом багровую на багровом точку лайбы. «К дождю, – думает она, подставляя лицо последним солнечным лучам. – Если выгадать время…» Обрывает мысль и запирает её в самом тёмном подвале. «Как ты заперла его», – летит прощальный плевок в совесть. Вера делает короткий глубокий вдох, включает маску и, шурша комбинезоном, идёт к очереди на эскалатор.

* * *

– К досмотру. Следующий. К досмотру.

Охранник на пропускном бубнил, не вглядываясь в лица медтехов. Медленно переступая в рамке, чтобы сенсоры ощупали её со всех сторон, Вера отстранённо подумала, что робот был бы надёжнее. Но люди дешевле.

И к слову о цене. Почти сразу за рамкой её тронули за локоть и отвели в закуток перед гермоворотами.

– Как договаривались.

Свет здесь не горел, и стопка купюр чуть не промахнулась мимо чужой ладони. Вера вспомнила, как на неё посмотрели в банке, когда она запросила всю сумму наличными. Впрочем, физический эквивалент денег пока никто не отменял; просто было не принято. Уже не принято.

– Смарт в оффлайне? Хорошо. Проходите дезактиватор, потом налево. Там инфобокс. Введёте код служебного доступа, – в руку лёг свёрнутый трубочкой листок, – и назовёте имя. Давно?

Последний вопрос от безликого, невыразительного силуэта оказался настолько неожиданным, что Вера вздрогнула. Пришлось опереться о стену. Выщербленный ракушечник под тонкими перчатками показался неожиданно тёплым и уютно шершавым.

– Давно. Пять лет…

– Из первых, – силуэт повёл подбородком. – Удачи Вам. И сил.

* * *

В нарезанном на кубиклы зале не работала половина ламп. Древние диоды скупо сеяли ржавый, неуютный свет, в котором трудно было разобрать даже крупный шрифт указателей. Влад сидел на заправленной койке и умудрялся в этой полутьме листать «Ведущего в погибель».

«Где он взял бумажную книгу?» – мелькнуло в голове, прежде чем Вере снова пришлось искать опору. На миг показалось, что снова то самое лето, та самая дача, тот самый вечер, и телевизор бубнит, и Влад просто забрался на чердак, чтобы почитать в тишине… Ближайшая колонна толкнула в плечо. Тощий бледный мальчишка, не поднимая глаз, буркнул:

– Я сегодня уже сдавал. Контрольные?

Потом всё же оторвался от чтения, выпрямился и свёл густые, чёрные на бескровном лице брови:

– Что-то не так? Вам плохо? Позвать?..

– Владька, – прошептала Вера. – Глаза не ломай.

Он смотрел на неё, и смотрел, и смотрел, и тёмные волосы торчали надо лбом неровным и непослушным штакетником, как тогда, и футболка с очередным супергероем висела на худых плечах, как тогда, и глаза…

Вот глаза изменились. Вместо карей теплоты в них поселилась холодная синяя искра. Пронзительная, испытующая. Наконец, Влад моргнул и неуверенно уточнил:

– Мама?

* * *

– Маску сними. Здесь никто не носит, все забили. И головой не верти, ты всё это каждый день видишь. Тебе на всё плевать, смену отработала – и на лайбу.

Влад еле слышно раздавал подсказки, изображая, будто нехотя плетётся за медтехом. На самом деле вёл, конечно, он. Вера хоть и добыла перед спуском схему станции, но запуталась в ней после первого поворота.

Наконец они добрались до «главной площади». Здесь стояли, сидели, неспешно прогуливались вокруг колонн. Играли в какие-то несложные игры, жевали батончики из автомата. Негромко переговаривались или молчали.

Никто из обитателей станции не выглядел старше двенадцати. Никто не обратил внимания на новоприбывших.

Плюхнувшись на свободную скамью, Влад шёпотом скомандовал:

– Достань блокнот, делай пометки. Голос скучный, интонации вопросительные, но без энтузиазма. Да, все знают, что к нашим иногда… прорываются сверху. Но есть правила игры.

Вера послушно вытащила из нарукавного крепления прошитую стопку листов и карандаш, которые устарели ещё до рождения сына. От мыслей в прошедшем времени голова снова закружилась.