Грёзы третьей планеты

– Это и есть великая загадка жизни, – зашептал в ответ Семён Викторович. – Жизнь всегда идёт проторённой дорогой. Именно поэтому настолько схожи по морфологическим признакам животные из однотипных сред обитания, даже если они относятся к разным классам. Например, акулы и дельфины. Именно поэтому аборигены…

– Ы-ы! Ы-ы! – гул толпы нарастал и в определённый момент заглушил слова руководителя группы.

Движения шамана убыстрились, колотушка взлетала уже почти не переставая, кожаные ремешки, пришитые на одежду, привязанными на концах костяными шариками чертили в воздухе жирные запятые, бубен рокотал теперь низко, волнующе, звук будто проникал сразу в сердце и заставлял его биться в непривычном тревожном ритме. Шорох ракушек слился в сплошной шум, напоминающий треск гремучей змеи.

– Ы-ы-ы! Ы-ы-ы! – аборигены взялись за руки и начали раскачиваться в такт движениям шамана.

Мириам почувствовала, как горячие мясистые пальцы обхватили её ладонь, и тут же поймала за руку Семёна Викторовича, тем самым замкнув круг зрителей. Учёный, увлечённый действием, забыл о субординации и какой-либо тактичности, порывисто сжал пальцы Мириам в ответ и влился в поток коллективного помешательства.

А шаман уже не плясал – летал вокруг костра, и воздух танцевал вместе с ним, и бубен бесновался внутри каждого зрителя, и языки огня льнули к шаману, как ручные рыжие лисицы, а он ласкал их и не обжигался.

– Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! – Мириам вдруг поняла, что рот её помимо воли раскрылся и голос присоединился к воплям аборигенов.

Она скосила взгляд, увидела искривлённые в крике губы своего руководителя и поняла, что не в силах больше противиться волне всеобщего экстаза, завопила во всю мощь, зажмурившись, и почувствовала, что взлетает. А когда открыла глаза, оторопела от нахлынувших образов. Она как будто находилась сразу везде. И здесь, возле этого костра, и возле тысяч таких же, и в небесах, и даже в космосе, и видела мир одновременно тысячами глаз, и чувствовала его, как будто сама стала этим миром. Это чувство нахлынуло внезапно, переполнило и захлестнуло, она как будто захлебнулась волной всеведения, всепонимания и всеощущения, как будто вмиг стала богом, творцом, создателем и одновременно своим же творением, каждый атом которого ощущался клеточкой собственного тела. Эта вспышка чувств так ярко резанула по нервам, что девушка потеряла сознание.

– Ы! – кто-то тормошил за плечо. – Мы-ы-ам!

Мириам открыла глаза и увидела склонённое над собой безгубое и безбровое лицо цвета беспокойства – фиолетового. За год работы миссии она уже научилась распознавать основные эмоции аборигенов.

– Ыхым, это ты? – «лицо» показалось ей знакомым. – Всё хорошо, не беспокойся.

Мириам легко поднялась и поняла, что не ошиблась – она оказалась одного роста с тем, кого назвала Ыхымом. Остальные туземцы были намного выше даже долговязого Семёна Викторовича, выше и массивнее, их фигуры представлялись этакими выкопанными из земли истуканами с острова Пасхи.

Короткая ночь уступала место такому же короткому дню. Самая большая из лун цеплялась за кроны деревьев, огромное красное солнце полыхало на полнеба с противоположной стороны мира.

Подошёл шаман, он всё ещё был в одежде для камлания. Рука его ободряюще легла на плечо девушки, лицо приобрело успокаивающий зеленоватый оттенок.

– Ыг-огых-щ, – начал шаман, дополняя свою речь сложными жестами и изменением цвета.

– Митрич, переводи! – нетерпеливо бросил Семён Викторович.

– Кхе-гм… – выступил вперёд щуплый старичок в старомодной шляпе, похожий на совсем пожилого Паниковского. – Значит, э-э… достопочтенный шаман говорит, что как бы мы, то есть они… благодарны людям со звёзд, то есть, хм… вам за, э-э… ну…

– Господи, Митрич! – воздел руки к небу Красовский.

– Хорошо-хорошо! – переводчик примирительно вытянул сухонькую ладонь вперёд. – Значит, за предупреждение, но, кх-м, их, так сказать, духи велели им… велели им…

– Да что велели?! – Семён Викторович изменил окраску на пунцовую, что, наверное, в любом мире означало одно и то же.

– Оставаться, так сказать, здесь.

– Что?.. – переспросила Мириам.

– Здесь… – пожал плечиком Митрич. – Определённо здесь.

– Но как же так… – девушка схватила старика за рукав. – Подождите! Но… спросите его, они правильно поняли? Спросите! Они понимают, что все они погибнут?

Митрич повернулся к шаману, изобразил руками сложную спираль, трижды поменялся в лице и продребезжал что-то вроде «Ыщ-ых-м-м». Шаман говорил в ответ долго, Митрич слушал внимательно, склонив голову набок, потом повернулся обратно, снял шляпу, вздохнул и горестно перевёл:

– Да.

* * *

– Но как же так?.. Неужели мы ничего не можем сделать?