Грис-космоплаватель

– И все равно ему надо помочь, – настойчиво сказала девушка, – он оказался в нашем мире против своей воли. Его похитили, а дома у него остались родные…

– Он лишь песчинка в общем потоке. А сколько таких песчинок промололи Жернова?

– Помоги ему, ты ведь можешь!

– Ничего я не могу! – сердито отрезал Мировед. – Видишь, вот его плоскость, зеленая, – он указал на вторую снизу пластину. Теперь жернова сделались полупрозрачными и сразу стало видно, что с зеленой поверхности их пронизает насквозь тончайший волосок, уходящий куда-то в глубину. – На нем замкнулось причинно-следственное кольцо семи миров. Нет, ничем я не смогу ему помочь. Путь к его плоскости преграждает Пустота. Когда она заполнится, тогда и откроется трещина по Вертикали.

– Но ведь капитан Флайт, он-то смог проникнуть на Землю безо всяких там трещин и вертикалей! – чуть не плача воскликнул Грис. – Почему же вы не можете?

Старик покачал головой.

– Это не иначе, как проделки кого-то из Какубанов, Старого либо Малого. Один стремиться сохранить власть, другой – обрести ее. Всех вас сделали костями в чужой игре, поставив на кон судьбы Мироздания. Малыш из чужого мира, пойми, пойми, нельзя рассчитывать на чудо или на помощь Провидения. Свой путь ты должен пройти сам и до конца. Да, ты лишь песчинка, попавшая между жерновами истории. Но и песчинка может расколоть камень, если будет достаточно прочной, а малый кремешек способен высечь искру, которая запалит факел. А свет… он нужен, ох как нужен в этом мраке. Зло, беспощадное зло царит повсюду. Зло хитрое, алчное, равнодушное и мелочное. Кто-то пытается к нему приспособиться, другие – воспользоваться им для своих целей, третьи – употребить его себе во благо. Но никто не пытается прогнать его, рассеять тьму, осветить и обогреть многие мириады таких же песчинок, ютящихся во мгле. Но если они не в силах сделать ничего, то тебе судьба дала шанс стать кремнем.

– Но если. вы… вы сами не в силах справиться с этим злом… – Грис растерянным взглядом окинул исполинские жернова.

– Я – всего лишь мельник при Мельнице. Не я ее запустил, не мне ее и остановить. А это, – взглянув на свои жернова, старик небрежно махнул рукой, – это всего лишь картина. Так сказать, наглядная действующая модель нашего мироздания. Смотреть я на нее могу, но повлиять не в силах.

– А кто в силах? – спросила Отрада.

– Тот, в чьих руках Центр Мироздания. Либо тот, кто начал игру с этим Центром, не владея им. Как я уже сказал, это скорее всего кто-то из Какубанов. И я тебе советую, – он тяжелым взглядом посмотрел на Отраду, – не вмешивайся в эту игру, если не хочешь вновь попасть в неволю.

– Выпусти нас отсюда, – тихо сказала Отрада. – Его и меня.

– Послушайтесь моего совета, возвращайтесь-ка вы на планету Сказок, спрячьтесь получше да пересидите век-другой. А хотите, я вас у себя спрячу?

– Нет! – хором ответили оба.

– Тогда расстаньтесь! – потребовал Мировед. – Ты, мальчик, лети пропадать на своей колымаге, а ее я сохраню…

В это мгновение Грис почувствовал, как вспотела ладошка Отрады в его руке. Взгляды их встретились. И увидел он, как дрогнули ее губы, как увлажнились уголки ее глаз. И тогда он еще крепче сжал ее руку и упрямо сказал:

– Нет.

– Никогда, – еле слышно выдохнула она.

В этот момент что-то больно кольнуло палец мальчика. Грис разжал ладонь. Это было кольцо, аккуратная черная полоска на безымянном пальце девочки.

– Что это? – спросил он.

– Это – судьба.

– Чья?

– Моя. И, если хочешь, – твоя.

– Хочу, – без колебаний ответил он. – Очень хочу.

Вскочив, старик сердито замахал на них руками и закричал:

– Все, все! Миг промелькнул, заря отошла, тьма наступает. Идите же прочь «избранники судьбы»! Прочь! Пропадайте пропадом со своей дурацкой повозкой! Она привезет вас прямиком в пасть Какубана!

– Какого? – быстро спросила Отрада. – Которого из них?

– Обоих! – захохотал старец. – Обоих! Один другого не лучше!

И в тот же миг из-под ног их выскользнул пол и они оказались на пороге комнаты, на крыльце мельницы, на краю луга, еще миг и нет ни его, ни мельницы, ни леса, ничего, кроме огромного полушария планеты у них под ногами, и где-то там, далеко-далеко внизу под ними проплывали облака, а их здоровенная арба-дельтаплан, неспешно поскрипывая ползла по космосу.

Оглядевшись вокруг, Грис даже поежился.

– Здесь ведь должно быть ужасно холодно, – сказал он. – Вот, я помню, когда я летал на самолете, так меня аж дрожь пробрала, когда стюардесса объявила, что температура за бортом минус двадцать градусов.

– Да и тут, наверное, не меньше, – заметила Отрада, – но ты забываешь, что мы сейчас тоже едем не на телеге, а на космическом корабле, который вообразил себя этой телегой. Однако мы уже покинули сферу влияния планеты, так что все чудеса позади.