Гриша

Верочка была очень скромна и бедна. Плохо одета, голодна и неухоженна. Один и тот же пахнущий нафталином и лекарствами нелепый зелёный свитер крупной вязки, стоптанная обувь. У неё давно и тяжело болела мама, была прикована к постели. Денег не хватало ни на что, но Вера старалась улыбаться, брать подработку уборщицей в КБ, никогда не принимала подарки и угощение от пухленькой Любы.

Глава 3

Теперь о главных персонажах в отделе. В день, когда я впервые переступил порог своей будущей работы, ещё до того как начальник отдела представил меня коллегам, озвучив мою фамилию из семи букв с четырьмя ошибками, я заметил доску объявлений, на которой одной кнопкой был приколот лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом.

«Позор! В то время, когда все совецкие люди помогают сохранить выращенный с таким трудом урожай, Влад и Татьяна Воробьёвы ставят свои интересы выше государственных и игнорируют работу на овощной базе. Стыд и позор. Выговор и отпуск зимой!»

Ниже была приколота записка от руки:

«Я не поехала в овощехранилище, так как у меня были сильные менструальные боли, при которых половые контакты и физическая работа в сыром помещении не рекомендуются совецкими врачами. Цикл месячных прилагается. А Влад в этот день работал в отделе над срочным заказом, так как его сильно тошнит от запаха гнилых овощей. Татьяна В.».

До того дня, да и никогда в будущем я не видел переписку внутри одного коллектива на доске объявлений. Посмотрев на всех сотрудников, сразу понял, кто из них Влад и Татьяна. Они смотрелись так контрастно по отношению к остальным, как будто в ярангу к чукчам случайно зашли двое афроамериканцев (так сейчас принято выражаться). Дорогие одежда и обувь, часы и перстень на пальце, независимый взгляд и что-то ещё выделяли эту пару из общего коллектива. Значительно позже я узнал, что зовут их в паспортах Натан и Рахиль, а фамилия действительно Воробьёвы. Натан Либерзон взял после женитьбы фамилию жены, а та в свою очередь приобрела её от первого мужа, с которым прожила «три счастливых дня». Наши чертёжные доски стояли рядом, треугольником. Влад чуть левее и сзади, а Танина немного правее. Влад был реальным молчуном, а его супруга говорила много, но кратко и тихо, чётко и с кем-то персонально, а не кричала на весь отдел, как Верочка или Люба.

– Женат?

– Да.

– Давно?

– Два года.

– Дети есть?

– Нет пока.

– Жену любишь?

– Да.

– Часто?

– Всегда.

– Я в другом смысле…

– Татьяна! – это уже Влад.

– Кричит, стонет?

– Татьяна, прекрати, – это снова Влад.

– Заткнись, любимый. Я же должна знать, с кем работаю бок о бок.

– Мы с мамой живём. Тихонько спим, – перехожу я на шёпот.

– Еврейская мама – это хорошо, но спать надо с женой. Мы вам поможем. Правда, дорогой? – она хитро смотрит на Влада. Тот берёт сигареты и приглашает Вилена покурить.

Супруги Воробьёвы худые и стройные. Чёрные прямые волосы Влада, острый нос, тонкие губы, лаковые туфли и дорогой брючный ремень делают его похожим на голливудских гангстеров и мафиози. Танины вьющиеся волосы окрашены под тёмную бронзу. Брюки и тонкий свитер подчёркивают узкие бёдра, осиную талию и крохотную грудь. На узком лице крупные нос, рот и чёрные, чуть навыкате глаза. Когда Влад вышел, она полезла в сумку и вынула незаметно для остальных толстый журнал.

– Владу не говори и никому не показывай. Читай как хочешь, но из здания не выноси. Можешь в туалете посмотреть, но без продолжения, пожалуйста, – она загадочно рассмеялась.

– Что это? – я взял из её рук номер журнала «Новый мир». – Зачем это мне?

– Тихо, юноша. Там внутри есть кое-что. Потом откроешь, – Татьяна огляделась проверить, не видит ли кто процесс передачи.

Я ослушался странного совета и, положив журнал в портфель, привёз домой. Когда все уснули, вспомнил про туалет и пошёл смотреть таинственную корреспонденцию. Внутри официального издания лежал «самиздат». Около четырёх десятков страниц, напечатанных на пишущей машинке и соединённых канцелярской скрепкой. Это был эротический роман с такими деталями и подробностями, которые до того дня я никогда не читал. Нехитрая история происходила где-то в Швеции, и все персонажи были настроены только на одно действие, независимо от их возраста, пола и семейных отношений. Скажу честно, проняло очень сильно. Спрятав это чтиво назад в портфель, пошёл и разбудил среди ночи жену. Она не возражала.

Глава 4

Снова сволочь будильник. Туалет, зубная щётка, паста закончилась, мыло, полотенце. Чай, бутерброд, овсяная каша. Носки, брюки, рубашка, ботинки, плащ. Деньги, проездной. Лестница, двор, улица, остановка. Автобус, давка, руки, груди, бёдра, запах. Электричка, давка, тамбур, ноги, плечи, сумки, запах. Троллейбус, давка, локти, спины, груди, колени, запах. Улица, спешка, лифт, отдел, кульман.

– Ну как? – спросила Татьяна, когда я, дождавшись момента, вернул ей журнал. При этом она продолжала чертить какую-то шестерёнку и жевать редкую по тем временам резинку с ароматом спелой клубники.

– Нормально, – ответил я. А что надо было ей говорить?