Грюнвальдская битва

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ, ВЫЗВАВ СВОЕГО БРАТА СВИДРИГАЙЛУ ИЗ ПРУССИИ, ЖАЛУЕТ ЕМУ ПОДОЛЬСКИЕ ЗЕМЛИ, НАХОДИВШИЕСЯ ВО ВЛАДЕНИИ СЫНОВЕЙ СПЫТКА ИЗ МЕЛШТЫНА, И МНОГО ДРУГИХ ВЛАДЕНИЙ КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬСКОГО; ТЕМ НЕ МЕНЕЕ СВИДРИГАЙЛО ВНОВЬ БЕЖИТ, А ЕГО СТАВЛЕННИКИ В ПОДОЛИИ ПРОЯВЛЯЮТ НЕПОКОРНОСТЬ КОРОЛЮ ВЛАДИСЛАВУ.

Чтобы прекратить разорение литовских земель, которое до сих пор совершал Болеслав-Свидригайло, король польский Владислав через посланных к этому князю гонцов вызывает его из Пруссии. Король уплачивает большие суммы за долги, в которые князь вошел, находясь в Пруссии; затем назначает на его содержание Подольскую землю, выкупленную по соглашению от вдовы Спытка из Мелштына,[106] Елизаветы, и сыновей покойного, Яна и Спытка, за пять тысяч широких чешских грошей, а также Зыдачовскую землю и уезды Стрый, Шидлов, Стобницу, Другню, Усьце; кроме того, дает тысячу четыреста марок в год с королевских соляных копей.[107]

Однако и столь великими благодеяниями, милостями и щедротами король не смог унять непостоянную натуру Свидригайлы; не претерпев никакой обиды, князь перебежал к крестоносцам в надежде овладеть Литовским княжеством (которое крестоносцы ему лукаво обещали), рассчитывая при этом на поддержку размещенных в подольских замках охранных отрядов поляков и русских. Когда же после бегства князя король польский Владислав потребовал возвращения ему подольских замков, то русские и польские начальники этих замков дерзко ответили ему открытым мятежом [...]

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1404

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ, ВИТОВТ И МАГИСТР ПРУССИИ ВСТРЕЧАЮТСЯ В РАЦЁНЖЕ; НАЗНАЧИВ УПОЛНОМОЧЕННЫХ, ОНИ ПОСТАНОВЛЯЮТ ОТДАТЬ САМАГИТТИЮ КРЕСТОНОСЦАМ, А ДОБЖИНСКУЮ ЗЕМЛЮ ВЫКУПИТЬ У НИХ ЗА СОРОК ТЫСЯЧ ФЛОРИНОВ.

С наступлением праздника троицы в епископском городе Рацёнже[108] проведен был общий съезд для установления мира между королевством Польским и великим княжеством Литовским, с одной стороны, и землями крестоносцев — с другой, и для улажения споров, возникших по поводу владения землями Добжинской и Самагитской. Когда на съезд прибыли лично Владислав, король польский, с польскими и литовскими советниками и магистр Пруссии Конрад фон Юнинген со своими командорами, обеими сторонами были назначены уполномоченные для переговоров о мире и улажения разногласий, а именно: со стороны короля польского Владислава — архиепископ гнезненский Миколай,[109] епископы — краковский Петр[110] и познанский Альберт Ястшембец,[111] каштелян Ясько из Тенчина,[112] воевода краковский Ян из Тарнова,[113] каштеляны — люблинский Михаил из Богумиловиц,[114] вислицкий Клеменс из Мошкожова, подкоморий краковский Гневош из Далевиц[115] и настоятель церкви святого Флориана, подканцлер королевства Польского Миколай Тромба;[116] со стороны же магистра Пруссии и его Ордена — епископы кульмский и помезанский Арнольд и Иоанн,[117] великий командор Конрад фон Лихтенштейн, командоры — эльбингский Иоганн фон Румпенгейм и торуньский Фридрих фон Венде,[118] брат Ордена, каноник вармийский Иоганн фон Рогетелен, рыцари Петр фон Лапиде и Петр фон Бейзен и бургомистр Торуня Готфрид Ребер.

После совещания, длившегося несколько дней, уполномоченные составляют договор о мире на тех условиях, чтобы король польский Владислав и великий князь литовский Александр-Витовт уступили свою родную Самагитскую землю магистру и Ордену крестоносцев, отказавшись от нее в их пользу грамотой и заставили самагиттов дать магистру и Ордену сыновей своих заложниками и принести присягу в верности; также, чтобы король польский Владислав выкупил у магистра и Ордена Добжинскую землю за сорок тысяч флоринов и утвердил пожалования, сделанные магистром в этой земле; также чтобы не оказывать покровительства перебежчикам и изгнанникам ни с той, ни с другой стороны и не принимать их, а пленников освободить и отпустить.[119]

Хотя эти условия мира и казались тяжелыми, однако король польский Владислав и князь литовский Витовт, всеми силами желая отвратить войну, принимают их, обещая утвердить их грамотами. Ибо уже в течение некоторого времени у короля Владислава и его советников происходило совещание о том, следует ли завоевать Добжинскую землю силой оружия или выкупить деньгами, чтобы ее завоевание не стало причиной войны, а выкуп не послужил бы побуждением к новым несправедливым захватам. Все же решили лучше выкупить ее, чем подавать повод к войне, хотя это было постыдно и тягостно для королевства.