Грюнвальдская битва

Овладев замком Радзином, Владислав, король польский, во вторник после дня святого Матфея, двадцать третьего сентября, отдал замок Радзин в держание чеху Яське Соколу, рыцарю испытанной верности и отваги; с ним в том же замке осталось большое число поляков и чехов, среди других — чех Жижка, впоследствии знаменитый военачальник в Чехии, прославившийся многими победами,[337] а также Ангел и многие другие; затем король отбывает из Радзина и подходит к замку Рогозьно, а оттуда в среду — в Голуб; там, отобедав в замке, он переходит реку Дрвенцу и по вступлении в Добжинскую землю распускает свои войска и каждому разрешает возвратиться в свою область.

Проведя этот день и ночь (25/IX) под Цехоцином, король в четверг, перед праздником перенесения мощей святого Станислава, прибывает в Пшипуст, для переправы через Вислу по мосту на лодках, который туда был доставлен из Плоцка. В Пшипусте король оставался пять дней, так как из-за какого-то тайного рока с трудом удалось за этот срок собрать и установить мост, который в прошлый раз, когда король направлялся в Пруссию, был установлен за полдня. Также не без затруднения и тяжелых усилий король переправился со своими людьми через Вислу; так что даже и на этом подтвердилось, что счастье изменило королю. Тогда и все польское войско возвратилось в разные места по своим домам, с грузом золота, серебра и прочей ценной утвари; каждый уносил все это с радостью и весельем к родным очагам [...]

ПОСЛЕ СДАЧИ ГОРОДА ТУХОЛИ КРЕСТОНОСЦАМ КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ ПОМЕЩАЕТ СТРАЖУ В КОРОНОВЕ.

Понедельник, именно день святого Михаила (29/IX), также вторник и среду король пробыл в Нешаве; здесь он получил достоверное сообщение, гласившее, что замок Тухоля, которым управлял Януш Бжозогловый, обложен, а город сдан жителями крестоносцам; враги же, если не будет оказано сопротивления, вскоре совершат вторжение в Польское королевство, учиняя грабежи и пожары. Взволнованный этой новостью (как это и было естественно), король удержал просьбами и щедрыми подарками большинство рыцарей из числа своих придворных, требовавших увольнения; однако из всех придворных и королевских рыцарей можно было набрать едва сотню копий или несколько больше; король послал их для охраны королевства в город Коронов, слабо защищенный стенами и местоположением, присоединив к ним в подмогу нескольких рыцарей из областей Великой Польши. Хотя они были плохо снабжены оружием, конями, деньгами и одеждой, так как оружие у них заржавело, кони отощали, кошелек опустел на службе вдали от родины, а одежда износилась от жары и дождей, однако они охраняли упомянутое место, как надежнейшую крепость, неся там рыцарскую охрану. Королевское войско усилили также познанский воевода Сендзивой из Остророга, который, узнав о затруднениях королевства, прибыл с собственной хоругвью, и Доброгост из Шамотул, познанский каштелян, также пославший своих людей.

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ БЕСПОКОИТСЯ О КОРОНОВСКОЙ ОХРАНЕ.

В субботу, в день святого Франциска, Владислав, король польский, выступает из Нешавы и, прибыв в Юнивладиславию (4/X), останавливается там со своим двором. Для обеспечения же обороны земель своего королевства король отправил некоторых надежных рыцарей, одних — в Бродницы, других — в Брест, третьих — в Накло, четвертых — в Рыпин; между ними он распределил куявских и добжинских жителей для дальнейшей охраны и несения стражи против врагов; при нем в Юнивладиславии оставалось совсем немного поляков и чехов. Во время пребывания там короля принесли новое известие о том, что из-за малочисленности защитников крестоносцами захвачены замки Остерод, Нидборг и Дзялдов, которые король поручил мазовецким князьям. Также и двое рыцарей, Станислав Харбиновский, герба Сулима, и Миколай Сыновец, герба Стары-Конь, из опасения гибели, так как враги в великом множестве стояли поблизости, покинули короновскую охрану. Прибыв к королю в Юнивладиславию, в оправдание своего ухода они уверяли (как оно и было), что врагов множество, а их оборонный отряд крайне малочислен и, если его не отвести, он подвергнется великой опасности. Этим они вселили в душу короля тревогу за жизнь его людей, омрачив ее тяжкой заботой и печалью, отчего он часто проливал слезы. Король считал неосторожным отзывать их из Коронова, опасаясь вторжения врагов в глубь своего королевства; а каких-либо войск, которыми он мог бы усилить их малочисленность, не оставалось, ибо все разошлись по домам. Тогда-то стало ясно, какие затруднения и бедствия король принес себе и своему королевству преждевременным снятием осады Мариенбургского замка и насколько омрачил он добытую победой славу свою и своего войска! И стало возможно полностью оценить, какое благо принесла бы твердость, к которой призывал Миколай, подканцлер Польского королевства, и какое зло повлекло за собой отступление, которого добился Енджей из Тенчина, каштелян войницкий!