Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника

— За это нельзя не поблагодарить его: он избавил свет от десятка мерзавцев! — воскликнул Витовт, когда ему донесли об этом поступке немцев. И он был совершенно прав. Измена родине из-за денег достойна одной награды — петли.

Но крутая мера подействовала радикально совсем не в ту сторону, как думал великий магистр. С того дня местные шпионы перестали являться с донесениями в рыцарский лагерь, более того, стали сами ловить и вешать немцев, посланных на разведки, и господа крейцхеры, лишившись местных проводников, должны были идти вперёд только ощупью!

Между тем, Ягайло не дремал и, понимая, что гораздо выгоднее воевать в земле неприятельской, быстро шёл к Червенску как к сборному пункту, указанному ещё при брестском свиданьи.

Хотя гонцы постоянно доносили ему, что постройка невиданного моста идёт без задержки, он всё ещё не верил и только собственноручное письмо Витовта, что мост готов, оживило его, и он ещё больше стал торопиться походом.

Ежедневно к его войскам уже на подходе присоединялись отдельные отряды, присылаемые то тем, то другим паном, городом или духовными лицами. Ежедневно новые и новые отряды наёмных солдат из Валахии, из Венгрии, но больше всего из Чехии и Силезии подходили под начальством польских офицеров, а порою — наёмных же начальников. Збигнев из Бресшии сдержал слово: наёмных солдат было столько, и такого качества, что если бы их нанять всех, то не хватило бы скарба королевского.

Впрочем, он сам и его вербовщики выбирали лучших, безусловно бракуя солдат германской национальности. Хотя немцы за деньги с удовольствием нанимались в солдаты, но доверять им в таком деле, как война с немцами же, было крайне рискованно. Брали только чехов, моравов, валахов и отчасти венгерцев, но не мадьяр, а словаков, которые составляли и до сего дня составляют чуть ли не треть населения Венгрии[97].

Литовские войска тоже ежечасно усиливались. Даннические и союзные князья присылали свои дружины, но особенно обрадовался Витовт приходу трёх полков смолян, приведённых своими князьями Святославичами, и отборной дружине князя Давида[98].

От султана Саладина, следовавшего за войском на известном расстоянии со своей ордою, вместе с особыми, более регулярными отрядами татар-поселенцев в Литве, постоянно являлись беки и батыры, долженствовавшие приносить султану Саладину приказания Витовта касательно направления его сил.

Идти вместе с войском Витовта он не хотел и не мог: во-первых, из-за племенной розни, которая могла крайне обостриться, а затем потому, что огромная масса конницы требовала громадных запасов фуража, которого у Витовта не было, да и быть не могло; следовательно, орда должна была фуражировать и идти на подножных кормах.

Когда наконец, подходя к Червенску, Витовт сделал последний смотр своему воинству на походе, приблизительно подсчитав свои силы, он сам удивился. У него было свыше 50 тысяч воинов, не считая татарского вспомогательного войска, которого тоже насчитывали до 30 тысяч[99].

И каких племён и наречий не было под знамёнами этого патриота и могучего владыки! Тут были полки Виленский, Трокский, Ковенский, Медницкий, Гродненский, Лидский, Полоцкий, Витебский, Пинский, Новогрудский, Брестский, Волковысский, Дрогичанский, Мельницкий, Смоленский, Киевский, Кременецкий, Стародубский, затем вспомогательные дружины Пскова и Новогорода, присланные литовским князем-наместником Лунгвином, жмудинские войска восставших уездов и, наконец, татары! Некоторые города и местности прислали по нескольку знамён, и у Витовта составилась армия в 40 знамён (хоругвей) или отрядов. С таким войском ему было не совестно идти на соединение со своим братом и другом Ягайлой, который поднял для решительного рокового похода всё, что только могла дать великопольская шляхта, малопольские паны и нанять скарб королевский.

Узнав о приближении Витовта, Ягайло, только за день прибывший к Червенску, окружённый блестящей свитой из самых славных польских воинов и героев, направился навстречу Витовту.

Он думал поразить брата блеском своего войска, его численностью и боевою подготовкою, но сам должен был убедиться, что войско, приведённое Витовтом, если и уступало некоторым польским отборным знамёнам в блеске и богатстве вооружений, то в стройности и однородности, а главное в численности, превосходило их.

Встреча была поистине умилительная. Оба монарха, завидев друг друга, сошли с коней, молча подошли друг к другу и бросились в объятия. Витовт плакал тихо, Ягайло рыдал и нервно вздрагивал. Они долго стояли так, обнявшись, на виду всего войска, и каждый понял, что теперь хотя бы на время личные счёты между этими двумя героями покончены; что в виду надвигающихся великих событий у каждого одна и та же цель — честь и слава отечества и один общий, неумолимый враг — немец!

— Вот всё, что могла дать Литва и Русь! — воскликнул первым Витовт, показывая на необозримую массу войск, которая по лёгкой возвышенности тянулась громадным, сверкающим своей чешуёй змеем, — они пришли победить или умереть!