Гривар

— Остаётся мелочь — выучить язык. Год-два — пустяк, иными словами, — язвительным тоном произнёс я и замолк, уставившись на стоящего в дверном проёме… — Арги?

Интерлюдия

Пограничные системы империи Гроран

Патрульная группа из двух фрегатов класса Вальри, доставшихся от рари, и их более нового собрата, собранного относительно недавно и немного уступающего по характеристикам старшим братьям, дрейфовала вдали от звёздной системы, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство всеми сенсорами. Искусственный интеллект кораблей тщательно фильтровал полученную информацию, выстраивая наиболее полную картину окружающего пространства, дабы издали заметить появление возможного нарушителя, а несущие смену гроранцы контролировали уже искин, не столько проверяя его работу, сколько прислушиваясь к собственной интуиции, которая развивалась в той или иной мере у всех, провёдших достаточное время в дальнем космосе.

И последнее, как ни странно, оказалось эффективнее бездушной машины.

Второй пилот одного из кораблей, на чью долю выпало дежурство в эти часы, дёрнулся словно ужаленный и даже успел активировать канал связи…

Собственно, это всё, что он успел сделать, прежде чем его корабль на считанные мгновения превратился в огненный шар от попадания тяжёлой торпеды.

*

Татанирв. Трущобы.

Огромное, невиданное доселе в трущобах, сборище татан шумело и бушевало, словно морские волны — такое сравнение могло бы прийти в голову стороннему наблюдателю. Вот только их — морей — давно не было, да и сторонних наблюдателей здесь и сейчас не наблюдалось, ибо никто не оставался безучастным, все спешили оказаться поближе к трибуне, на которую вот-вот должен был взойти Пророк.

И вот на нехитром возвышении, собранном из старой бытовой техники и прочего хлама, возникла худая щуплая фигура, просто ходячий скелет, туго обтянутый кожей, на которой почти не осталось чешуи.

— Дети мои! — воздев руки к небу, вернее, к основанию гигантской башни, старик обратился к толпе.

И толпа замолкла, лишь ближе придвинувшись к трибуне, сбиваясь ещё более плотно, хотя казалось бы плотнее уже невозможно. Раздался хруст ломаемых крыльев — у кого они ещё были — и хвостов, но не послышалось ни одного крика боли, ибо всякий, находящийся здесь — даже агенты спецслужб, забывшие о своём долге — был загипнотизирован пустыми глазницами старика, которые, казалось, несмотря на отсутствие глаз, видят тебя насквозь, выворачивая душу наизнанку.

— Близиться радостный час! Великий всё ближе и ближе! — незатейливые слова находили отклик в душах татан, и толпа едва не светилась от радости. — Лишь тень его пала на подлых арги и гроран, а они уже лишились своего могущества… — на последнем слове Пророк презрительно скривил морду, — но они ещё не знают, что ждёт их в будущем, но это знаю я!

Последние слова старца потонули в рёве толпы.

Глава 21

Ой, обознался…

Стоило потоку воздуха, хлынувшего через открытую дверь, донести до моего носа запах визитёра, как стало ясно, что ничего общего с арги он не имеет, а сходство лишь визуальное. А потом пропало и оно, когда пятнистый — жёлтое на чёрном, леопард-негатив — махнул хвостом. Хорошо устроился, как я погляжу: и клыки урвал — причём немаленькие — и хвост…

— Жулик! — от внимания Киры отличительная черта посетителя тоже не укрылась. — Я тоже такой хочу!

В ответ незнакомец дёрнул ушами, поворачивая их по направлению к источнику звука, а потом пристально глянул на Киру, сузив свои вертикальные — ещё отличие — зрачки для фокусировки.

— Ну-с, господин хороший, — обратился я к неправильному арги, — чего вам от нас надо? Не заразные мы, зуб даю! — щёлкнул я себя по клыку. — Паспорт, прививки, кастрация будет тебе сейчас, если ты нас не выпустишь! — говоря я привстал, и уже намеревался сделать шаг в его сторону, но хвостатый лишь посмотрел на меня…

Вот не знаю я, что у них означает тот или иной взгляд, но у нас подобный трактовался бы как «презрительный». Вот снова здорово — опять попались шовинисты по росту, видит, что я ниже — почти на две головы, ну и что? — и за собеседника не принимает. Вместо этого он, видите ли, поманил Брама к себе.

— Стоять! — не сработало, совсем ушастый страх потерял. — ОТБОЙ!

А вот теперь сработало, и как сработало… Не только Брам воспринял, усевшись обратно, прикрыв зачем-то глаза, но и визитёр шарахнулся обратно, а стенная панель за ним тут же встала на место, теперь ничего не могло сказать о том, что мгновение назад тут был проход.

— Ну, ё-моё! — поднявшись, я подошёл к панели и постучал по ней кулаком: — Свободу саблезубым! И короткохвостым, — добавил я чуть тише. — Вот как с такими договариваться?

— А чего с ними разговаривать? — спросила Кира, кидая с места пилу. — Иди и возьми всё, что нужно!

— Знать бы ещё, что нужно… — пробормотал я, поглядывая то на место, где находилась дверь, то на пилу: — Эх, раззудись плечо…

Раззудеться оно не успело, поскольку наблюдатели проанализировали ситуацию и, решив не доводить до порчи имущества, открыли проход.

А стоило мне пройти в него, снова закрыли. И гадости на этом не закончились!