Гризли

На этой убогой постели уже с неделю лежал в жару Андре. Казалось, смерть дала ему отсрочку только для того, чтобы продлить его страдания. Добрый Мали, как мать родная, ухаживал за ним. Старик был уверен, что сильный организм юноши поборет болезнь, и правда, больной день ото дня чувствовал себя лучше, хотя все еще оставался в полузабытьи. Однажды утром, когда Андре первый раз за всю болезнь тихо и спокойно заснул, Мали отправился в соседнюю деревню за припасами.

Вскоре после его ухода Андре впервые пришел в себя. Осмотрелся кругом и замер. То, что он увидел, поразило его не менее, чем ужасный вид пожарища, когда он в ту памятную ночь очнулся от обморока во дворе фактории.

В полумраке – Мали, уходя, из предосторожности завесил вход – копошились страшные, фантастического вида существа. Присмотревшись хорошенько, Андре, содрогаясь от ужаса, понял, что это были змеи. Их было очень много: одни со зловещим шипением ползали по полу, другие обвивались вокруг столбов или, свесившись со стропил, раскачивались в разные стороны.

Обливаясь холодным потом, юркнул Андре под одеяло и притаился, не смея ни пошевельнуться, ни крикнуть. Тут кто-то тихо подошел к лачужке и осторожно приподнял циновку. Андре тотчас узнал старого заклинателя и радостно позвал: «Мали! Мали!»

Старик разогнал змей, которые быстро уползли в свои корзины, и подошел к кровати.

– Наконец-то ты пришел в себя, – весело сказал он, – и, надеюсь, будешь теперь совсем молодцом.

– Мали, милый мой Мали, да где ж это я? – дрожащим голосом спросил Андре. – Куда это я попал?

– У меня, Андре, в моей клетушке. Плоховатенька она, правда, но что поделаешь, нет у меня лучшей. Зато, хотя мы всего в каких-нибудь двух милях от Каунпора, ни один сипай не заглянет сюда, в логовище старого колдуна, – так им страшны мои телохранители… Да и тебя они, кажется, порядком напугали? Ну да мы недолго тут останемся, и как только ты поправишься…

– Зачем откладывать! – перебил его пылко юноша. – Уверяю тебя, я совсем здоров… Где мое платье? Давай его сюда.

– Не горячись, не горячись, всему свое время, – засмеялся Мали. – Об этом поговорим после, а теперь выслушай добрую весть, она скорее всяких лекарств поставит тебя на ноги.

– Ты узнал что-нибудь про отца… Он жив? – взволнованно проговорил Андре.

– Сказать наверное не могу, может быть, и жив, – ответил Мали. – На днях я посылал в Каунпор одного преданного мне мальчугана, который ходит со мной по ярмаркам со своей обезьяной… Этому-то мальчонке, забавнику и балагуру, ловкому и хитрому, как обезьяна, удалось пробраться в лагерь мятежников, осаждающих Каунпор, и выведать все, что мне надо было. Он рассказал мне, что мятежники нашли твое полуобгорелое платье и решили, что ты сгорел. Что же касается твоего отца, они убеждены, что ему удалось спастись бегством. Когда Нана ударил его кинжалом и он упал, разбойники сочли его мертвым и бросились грабить усадьбу, а вернувшись немного времени спустя, во дворе его уже не нашли. Кинулись искать по кровавому следу и дошли до самых джунглей, а там и след пропал. Где теперь Бурхан, сказать не сумею; верно только одно, что он жив.

– Боже, благодарю тебя! – радостно воскликнул Андре. – Пойдем скорее, может быть, нам удастся его найти.

– Погоди. Миана мне еще кое-что очень важное рассказал, – продолжал Мали. – Сестра твоя, оказывается, жива и здорова. Нана хотел было сначала отправить ее в Джанси, но потом раздумал и отослал к одному из раджей в Северный Индостан, к кому именно, сказать не могу, но в скором времени узнаю.

– Мали, Мали, мы ведь разыщем с тобой отца и сестру, не правда ли? – взволнованно проговорил Андре.

– Все сделаю, что в моих силах, дорогой сагиб, – ответил Мали, – но прежде, чем спасать других, надо позаботиться о своем собственном спасении, а это дело нелегкое. Прости меня, верного твоего раба, за то, что скажу, – прежде всего ты должен обещать мне во всем беспрекословно меня слушаться, иначе я не ручаюсь ни за что.

– Даю тебе слово, – твердо ответил юноша. – Здесь нет ни господина, ни раба; есть только слабое беспомощное существо, почти мальчик, который вверяет свою судьбу честному преданному человеку.

– Ну если так, то слушай. Первым делом ты должен одеться по-индусски, иначе твое платье нас выдаст. Но это еще не все. В это смутное время все вызывает подозрение. Придем мы с тобой в первое попавшееся селение, станут люди допытываться кто ты, а я им скажу, что ты мой сын, такой же, как и я, мастер заклинать и укрощать змей.

– Но, добрый мой Мали, мне ни за что не справиться со змеями.

– Будь спокоен, дело нехитрое – я скорехонько тебя научу… Скажи-ка лучше, не будет ли тебе, сыну сирдара, обидным считаться в глазах народа моим сыном.

– Нисколько, – возразил Андре. – На все согласен, лишь бы только отыскать отца с Бертой.

– Хорошо! – сказал Мали. – А теперь докажи свое послушание и выпей эту настойку, а потом крепко до утра усни.

Не поморщившись, выпил Андре горькое лекарство, от души поблагодарил доброго старика за его заботу, крепко его поцеловал и тотчас же заснул богатырским сном.