Гробница

Мысли Матера вновь вернулись к убитому им человеку, лежащему в коридоре за его спиной. Очевидно, произошло какое-то досадное недоразумение. Теперь Матер знал, что убил Януша Палузинского, одного из телохранителей Клина. Плановик уже встречался с Палузинским и запомнил его лицо; однако обезумевший от страха или от ярости человек, с которым он столкнулся в коридоре, не имел ничего общего со сдержанным пожилым поляком. За короткий срок Палузинский изменился до неузнаваемости, и к тому же потерял свои очки в металлической оправе, по которым его можно было бы сразу опознать. Ни во внешности, ни в повадках несчастного не осталось ничего от прежнего благоразумного пожилого мужчины; Матер, глядевший в лицо телохранителю Клина в течение нескольких секунд, мог поручиться, что перед ним стоял безумец, доведенный до острого психоза страхом или какой-то другой непонятной причиной. Зловещие признаки сильно встревожили Матера.

Какого черта этот сумасшедший напал на него? Уж он-то должен был знать, кто стоит перед ним! Маловероятно, что Палузинский был как-то связан с предателем, действовавшим внутри "Магмы", или причастен к вооруженному налету гангстеров на поместье. Однако в его агрессивных намерениях сомневаться не приходилось - Матер был слишком искушен в подобных вещах. Если бы он не предупредил удар Палузинского, то сейчас лежал бы мертвым в коридоре Нифа. Ладно, очень скоро выяснится, что за непонятные вещи здесь происходят.

Его внимание привлекли звуки, донесшиеся со двора. Напротив него была приоткрытая дверь, из-за которой падал неяркий, рассеянный свет. Послышались голоса, шевельнулись тени. Кто-то выходил во внутренний дворик с противоположной стороны дома.

Пальцы Матера крепко сжали рукоять трости с вкладной шпагой. Заслышав быстрые шаги у себя за спиной, он повернулся и вошел обратно в коридор. Один из его агентов спешил к нему на подмогу. Матер сделал предупреждающий жест и приложил палец к губам - тотчас же шаги за его спиной стихли: теперь оперативник "Щита" бесшумно крался вдоль стены. Увидев лежащее поперек коридора тело, он наклонился, чтобы осмотреть его. Из небольшой раны в груди Палузинского сочилась темная кровь.

Матер сосредоточил все свое внимание на фигурах двух людей, появившихся из двери на противоположной стороне двора; один из этих двух бережно поддерживал другого.

- Подожди здесь, - негромко приказал Матер своему агенту, узнав двоих, ковыляющих под мелким моросящим дождем. Он вышел навстречу им; по прихрамывающей походка и сухопарой фигуре Плановика можно было легко узнать даже без его привычной трости в руках. Негромко окликнув Холлорана, он стал ждать ответа.

- О, Господи... - вырвалось у него, как только он увидел, в каком ужасном состоянии была представшая перед ним пара.

Холлоран, казалось, совсем не удивился тому, что Матер явился в Ниф. Свет из окна особняка падал на его лицо - в тусклом освещении оно могло показаться бесстрастным, холодным лицом каменного изваяния.

- Уведите ее отсюда, - сказал он, передавая еле стоящую на ногах Кору в руки Матера.

Возникла недолгая пауза.

Холлоран не прибавил ни слова к своей короткой реплике.

- Что случилось, Лайам? - настойчиво спросил Матер. - Мне пришлось убить одного из телохранителей Клина - поляка.

На бесстрастном лице Холлорана промелькнула легкая тень улыбки.

- Поверьте мне так, как еще никогда не верили, - только и ответил он. - Все уже кончено, но я хочу, чтобы вы увели Кору подальше от этого дома. Ждите меня у главных ворот.

- Лайам, но...

- Пожалуйста, сделайте это.

Матер подумал секунду:

- А ты?

- Мне нужно сделать еще одну вещь.

С этими словами он повернулся и, прихрамывая, пошел обратно, в ту дверь, из которой он только что вывел Кору, находящуюся на грани обморока.

52. БИТВА КОНЧАЕТСЯ

Холлоран прикрыл за собой двойные двери особняка и вышел на крыльцо. Ночной воздух был свеж и прохладен. Тучи рассеялись, и яркая луна светила в небе. Трава полегла под дождем, и земля была насквозь пропитана влагой; ветер, разогнавший тучи, потерял свою неистовую силу. Он посмотрел на озеро - над спокойной поверхностью воды клубился легкий туман.

Устало опустившись в водительское кресло "Мерседеса", он в последний раз оглянулся на старинный особняк, затем плавно повернул за угол дома и выехал на дорогу, ведущую через лес к центральным воротам поместья.

Он вел машину через лес, думая о Феликсе Клине, о его удивительных и страшных способностях. Он вспоминал историю, рассказанную ему Клином в гостиной зале у очага - о древнем народе, некогда жившем в долине Тигра и Евфрата, "шумерах", об их жестоком божестве Бел-Мардуке - Антихристе, "предшественнике" Христа. Он размышлял о том, насколько правдиво то, чему он стал свидетелем и во что вмешался.

И еще он думал о себе самом.

Может быть, он наконец поверил и понял смысл всего происходящего.