Гробница древних

– Вы уже собрались? – с некоторым удивлением спросила я, обнаружив, что, пока я прощалась с Ли и Фатом, Мэри уже вынесла из дома несколько битком набитых мешков, один из которых был наполнен столовым серебром и безделушками, без сомнения, предназначенными на продажу. Я предполагала, что они захотят присоединиться ко мне, но став свидетелем того, как разрушилось столько семей, не позволяла себе до конца в это верить. – Я думала…

Я понятия не имела, с чего начать.

– Но весной, когда я договаривалась о том, что ваши контракты будут разорваны… Ну, я думала, что вы хотите остаться.

– Так и было. Тогда. – Чиджиоке взял Мэри за руку и подхватил одну из сумок. – Здесь для нас ничего не осталось. А что касается мистера Морнингсайда… Из-за него нас всех чуть не убили. И хотя я не любил Надмирцев, это было отвратительно. Если мистер Морнингсайд думал, что может заставить нас пойти за него в бой и вечно исполнять все его приказы, он сильно ошибался. Я больше не хочу здесь оставаться и смотреть, как он подставляет под удар тебя или Мэри.

– Все было настолько сложно и трудно, – с застенчивой улыбкой добавила Мэри, – что мы решили: лучше держаться всем вместе. Как будто мы одна семья, понимаешь? Нам всем не терпится уехать отсюда.

Поппи кивнула, но потом, казалось, передумала, оглянулась на дом, нахмурилась и, подойдя, настойчиво дернула меня за юбку.

– Бартоломео тоже едет! Он едет с нами, или я вообще не поеду.

Пес взвыл, выражая свое согласие.

– Конечно, – ответила я, покосившись на Кхента. – Все псовые приветствуются в нашей семье.

Кхент закатил глаза, подхватил две упакованных чемодана и затолкал их в экипаж.

– Я гораздо чистоплотнее, чем эта зверюга. И веду себя не в пример лучше.

– Но вы действительно этого хотите? – снова спросила я, по очереди оглядев каждого из них. – Это будет долгая дорога на север, и я понятия не имею, чего ждать по прибытии в Первый город. Я никогда не думала, что все пойдет именно так.

– Значит, нас будет пятеро, – с улыбкой подытожила Мэри.

– Шестеро, – настойчиво возразила Поппи, ухватив Бартоломео за ухо.

Теперь, похоже, все встало на свои места. Нам предстояло всем вместе поехать на север, в Первый город. В двух экипажах вполне хватало места для всех, а Чиджиоке хорошо знал окрестные дороги. Теперь, когда Надмирцев не стало, я не опасалась засад по пути. Поппи уже волокла к экипажу слишком большой для нее мешок, а рядом с девочкой семенил Бартоломео, ухватив зубами свободный конец. Все были заняты последними приготовлениями, когда я вдруг обнаружила, что незаметно для себя направляюсь к дому.

Когда я увидела этот дом в первый раз, он выглядел гораздо более зловещим. Теперь же он был пуст, представляя собой заброшенный, потухший очаг, приют одного человека. Человека, который тенью наблюдал за нами из окна верхнего этажа. Глядя в его печальные глаза, я с удивлением увидела в них растерянность и обиду. Помощники служили ему верой и правдой до последнего, но даже преданность имеет предел. Возможно, подумала я, однажды он поймет, почему, добившись всего, чего так страстно желал, он оказался всеми покинутым и презираемым.

– Думаешь, он что-нибудь предпримет? – спросил Кхент, и я вздрогнула от неожиданности.

Он положил руку мне на спину, как делал это прежде, когда хотел поделиться со мной мужеством.

– Нет, – честно ответила я, глядя, как Дьявол отворачивается от окна и скрывается в глубине пустых комнат, – не думаю.

Мы вернулись к экипажам и увидели, что остальные препираются, решая, кто где поедет. Бартоломео уже занял местечко в экипаже полегче и, вероятно, ждал, когда же ветер странствий ударит ему в морду. Таким образом, выбор Поппи был сделан за нее, и Чиджиоке помог девочке взобраться следом и устроиться рядом с собакой.

– Как думаешь, куда он отправится, когда дома не станет? – спросила я Чиджиоке. Он сразу понял, кого я имею в виду.

– Туда, куда отправляются все дьяволы, – ответил он, пожимая плечами. – Туда, где он нужнее всего и где его меньше всего ожидают. Давай, – протянул он руки, – я помогу тебе.

Он имел в виду дорожный мешок на моих плечах. Я осторожно сняла его, поморщившись, когда неудачно задела больную руку, и вытащила книгу, весившую как обычный фолиант. Правда, она была больше форматом и выглядела просто фантастически: по обложке вилась ярко-зеленая с пурпурными гроздьями лоза, а посередине были изображены олень и паук.

Я провела дрогнувшей рукой по обложке, зная, что это кожа одного из несчастных искателей приключений. Со страниц до меня донесся глубокий спокойный мужской голос. Отец. Голос был не таким, каким я его помнила. Это был голос человека несломленного, который вновь имел душевную цельность.

Свободен от мучительной ярости… Наконец.