Гробница тирана

Мэг с трудом поднялась на ноги. Кажется, она не пострадала, но вид у нее был сердитый – впрочем, так обычно и бывало, когда ее швыряли об стену. Наверное, она думала о том же, о чем и я: ситуация была слишком знакомой, слишком напоминающей наше пребывание на яхте Калигулы, когда Мэг и Джейсона удерживали вентусы. Я не мог допустить повторения случившегося. Мне надоело, что злые правители отбрасывают нас в сторону как тряпичных кукол.

Хейзел стояла, с ног до головы покрытая прахом зомби. Вряд ли это полезно для ее дыхательной системы. У меня невольно мелькнула мысль, не попросить ли Юстицию, римскую богиню правосудия, подать от нашего имени коллективный иск против Тарквиния за создание опасных для здоровья условий в гробнице.

– Все назад! – приказала Хейзел – как тогда, в туннеле, прямо перед тем, как превратить эвринома в потолочное украшение.

Тарквиний лишь рассмеялся:

– Хейзел Левеск, твои ловкие трюки с камнями здесь не сработают. Здесь властвую я! Мои воины вот-вот будут здесь. Мой вам совет: примите смерть не сопротивляясь. Говорят, тогда боль не так сильна.

Наверху Лавиния по-прежнему пыталась взвести свое оружие.

Мэг подняла мечи:

– Сражаемся или бежим, ребята?

По свирепому взгляду, которым она прожигала Тарквиния, было очевидно, что предпочитает она сама.

– Ах, дитя, – усмехнулся Тарквиний. – Беги, если хочешь, но скоро ты со своими чудесными клинками будешь сражаться на моей стороне. Что касается Аполлона… он никуда не пойдет.

Он сжал кулак – и, хотя я стоял довольно далеко, рану у меня на животе скрутило так, что мне показалось, будто в грудь и пах вонзились раскаленные шампуры. Я закричал. Глаза Мэг наполнились слезами.

– Прекрати! – завопила Лавиния. Она спрыгнула с балкона и приземлилась рядом со мной. – Что ты с ним делаешь?!

Мэг снова попыталась напасть на царя-мертвеца, вероятно, надеясь застать его врасплох. Но даже не глядя на нее, Тарквиний отбросил ее в сторону очередной волной силы. Хейзел стояла неподвижно, как известняковый столб, и не сводила глаз со стены позади царя. Крохотные трещины паутиной поползли по камню.

– В чем дело, Лавиния? – спросил царь. – Я зову Аполлона домой! – Он улыбнулся – и это была единственная эмоция, которую мог выразить безликий труп.

– В конце концов, когда яд добрался бы до его мозга, бедняжка Лестер вынужден был бы отправиться меня искать. Но вы привели его сюда так скоро – вот это подарок!

Он крепче сжал костлявый кулак. Боль усилилась втрое. Я застонал и всхлипнул. Мир перед глазами потонул в красном вазелине. Как вообще возможно испытывать такую сильную боль и при этом не умереть?!

– Оставь его в покое! – взвизгнула Мэг.

Из боковых туннелей в зал начали сходиться зомби.

– Бегите! – выдохнул я. – Выбирайтесь.

Теперь я понимал строки из Горящего Лабиринта: я должен узреть смерть в могиле Тарквиния, или нечто похуже смерти. Но я не позволю своим друзьям погибнуть вместе со мной.

Но они – вот же упрямцы! – не побежали.

– Аполлон теперь мой слуга, Мэг Маккаффри, – заявил Тарквиний. – Тебе не стоит о нем печалиться. Он приносит ужасные страдания тем, кого любит. Можешь спросить у Сивиллы. – Царь наблюдал, как я корчусь, словно жук, пришпиленный к пробковой доске. – Надеюсь, Сивилла протянет достаточно, чтобы увидеть твои унижения. Может быть, это ее наконец сломает. А когда явятся эти бездари-императоры, они увидят, что такое поистине грозный римский царь!

Хейзел закричала – и стена позади саркофага обрушилась, увлекая за собой половину потолка. Тарквиний и его воины исчезли под грудой камней, каждый размером с танк.

Моя боль немного утихла, превратившись в среднестатистическую агонию. Лавиния и Мэг подняли меня на ноги. По рукам у меня вились воспаленные пурпурные линии. Вряд ли это хороший признак.

Хейзел, хромая, подошла к нам. Глаза у нее были нездорового серого цвета.

– Надо идти.

Лавиния посмотрела на груду обломков:

– Но разве он не…

– Не умер, – проговорила Хейзел с горьким разочарованием. – Я чувствую, как он корчится там, внутри, пытается… – Она вздрогнула. – Не важно. Скоро здесь снова появится нежить. Идемте!

На деле все оказалось не так просто.

Едва передвигая ноги и тяжело дыша, Хейзел вела нас назад по другим туннелям. Мэг прикрывала нас, кроша зомби, которые время от времени попадались на пути. Лавиния тащила меня почти в одиночку, но неожиданно она оказалась столь же сильной, сколь и проворной. Казалось, будто волочь за собой по гробнице мое бренное тело ей не составляет никакого труда.

Я смутно понимал, что происходит вокруг. Мой лук, ударившись об укулеле, сыграл дребезжащий открытый аккорд, идеально вторящий звону в моей голове.

Так что же произошло?

Сначала я показал поистине божественное владение луком, а потом рану на животе пронзила жуткая, едва ли не смертельная боль. Стоило признать: лучше мне не стало. Тарквиний говорил о яде, медленно подбирающемся к моему мозгу. Несмотря на старания целителей из лагеря, я обращался, становясь одной из этих царских тварей. А встретившись с ним лично, я, очевидно, ускорил процесс.