Гробницы Немертеи

Платон качнулся и шагнул, сделав вид, что теряет равновесие и вот-вот упадет… И как бы невзначай поддал ногой конец тросточки. Сделанная из стебля кайского бамбука, тросточка пружинила великолепно. Платону оставалось лишь чуть-чуть подкорректировать направление кистью, и тросточка хлестнула по пальцам «тимуровца», сжимавшим бластер. Удар был настолько силен, что перебил суставы, а бластер выбило из руки. Атлантида, отшвырнул тросточку, совершил невероятный прыжок — он и сам не подозревал, что так умеет, — и перехватил выбитый из руки бластер. В следующую секунду он катился по плитам пола (красным и синим, разумеется) и непрерывно нажимал на спусковой крючок. Обезоруженного противника он прикончил первым же выстрелом, но все равно продолжал стрелять, пока тело убитого сплошь не покрылось черными пятнами, а комбинезон не превратился в обгоревшие лохмотья. Тогда Атлантида опомнился. Он тяжело дышал, лицо было совершенно мокрым… Платон вытер пот рукавом комбинезона. Но ведь где-то был еще и второй. Да, был второй… Сначала подручные Бродсайта палили избластеров оба. Потом… Где же второй? Затаился? Почему не стреляет? Сердце разбухло и стало огромным, заняв все тело, — оно колотилось в ушах, в каждой клеточке. Платон пополз куда-то, уперся в стену. Сел, привалившись спиной к прохладной штукатурке. Внешняя опора немного успокоила во всяком случае, не выстрелят в спину. Атлантида покосился на убитого. От обугленного комбинезона тянулась вверх струйка черного дыма. Воняло горелым мясом.

«Это ж я его так…»

Желудок противно дернулся к горлу. Платон рванулся вбок. В стену — как раз в том месте, где только что была его голова, — ударил луч, сжигая старинную фреску. Атлантида растянулся на полу. Хотелось просочиться меж синих и красных плиток. Платон буквально заставил себя приподняться, выстрелил наугад. Пополз. «Тимуровец» тоже выстрелил — и опять мимо. Судя по всему, противник его не видел. Атлантида огляделся. Тросточка валялась всего в нескольких шагах от него. Почему он ее бросил? Тросточка казалась сейчас более необходимой, чем бластер. Вытянул руку, попытался дотянуться. Не посмел — рука не желала двигаться. Подручный Бродсайта опять затаился. Платон переключил «магнум» на непрерывный разряд, опрокинулся на спину, заорал и принялся хлестать лучом из стороны в сторону. Оттолкнулся от стены, проехал по гладкому полу на спине, схватил тросточку… И тут луч иссяк. Атлантида лежал на спине, как беспомощный жук. Крик ярости превратился в изумленное «а-а»… Напрасно палец жал на спусковой крючок — проклятый «магнум» не желал больше плеваться огнем. А рука зачем-то продолжала водить бластером из стороны в сторону.

— Встань и брось оружие, — приказал «тимуровец», выходя из-за исполосованной разрядами колонны.

Патон послушно поднялся и бросил «магнум». А вот тросточку не бросил.