Гробницы пяти магов

– Рано говорить хочешь, – погрозил ей пальцем Идрис. – Сейчас нитки буду резать. Это немножко больно, но ты не бойся.

– Ерао, – ладони Луизы сгребли края простыни и сжались в кулачки. – Ерао!

– Да зеркало ей нужно, – пояснил нам, недоуменно переглядывающимся, Карл. – Вот вы тупые!

Он повертел головой, углядел в углу туалетный столик с вделанным в него зеркалом и в два счета подтащил его к кровати, на которой сидела Луиза.

Та спустила ноги на пол, приблизила лицо к зеркальной глади и внимательно вгляделась в нее.

– И это мы – тупые, – еле слышно шепнула мне на ухо Аманда. – Я Карла когда-нибудь убью. Или спасать не стану, когда он на свою голову очередную напасть отыщет.

– Посмотрела – и хватит. – Идрис с легкостью поднял столик и вернул его на старое место. – Пустое это все. Я вот своей старухе все эти зеркала даже покупать запретил. Она в него глянет и начнется: «У меня морщины, я стала толстая, ты у меня молодость отнял». Э! Глупости какие! Нет, это все так, но для меня она все та же стройная Гульнара, которую я много лет назад одной весенней ночью, у кярыза старого Рагута, первый раз спиной на травку уложил. Что зеркало? Это стекло, оно не живое, что в него глядеть? Вот здесь она у меня отразилась, один раз – и на всю жизнь. Вот здесь. И здесь она всегда будет такой – молодой и красивой.

И Идрис несколько раз ткнул себя в грудь, туда, где билось его сердце.

Луиза очень внимательно его выслушала, а после обвела нас взглядом. В ее единственном глазу не было ни слезинки. И это, пожалуй, пугало куда больше ожидаемой нами всеми истерики. Деловитый у нее какой-то был взгляд, как у человека, который для себя уже все в этой жизни решил.

– Выглядит жутковато, – сказала Фриша невозмутимо. – Но это сейчас. Чего ты хотела, Лу, всё только-только подживать начало. Со временем кожа разгладится, шрам побелеет, зарастет и будет не сильно заметным. Я тебе это точно говорю, я такое уже видела, у нас одному парню в квартале как-то всю рожу ножом изрезали.

Луиза молчала, только кривилась иногда от боли – Идрис вынимал из ее щеки тоненькие ниточки.

Мне очень хотелось что-то сказать – но слов я не находил. Да и так ли они были нужны?

– Вот и все, – сказал старый воин и, впервые на моей памяти, улыбнулся. – Прав был мой отец – когда человек доволен делом рук своих, то даже в сумрачный день он видит солнце.

Судя по взгляду Луизы, она не разделяла чувства своего врачевателя.

– Вот вы где, – в дверях покоев нашей подруги появился Равах-ага. – А я-то вас ищу, ищу. Что у вас тут?

В последние дни мы его почти не видели, он все время где-то пропадал. Утром выяснялось, что он уже ушел, а когда он приходил вечером, мы не знали, поскольку сами уже отправлялись на покой. Гарольд мне говорил, что хотел бы уточнить у него, как продвигаются дела с поиском капитана и корабля, но брать за горло нашего гостеприимного хозяина, поджидая его под дверью, возможным для себя он не считал.

– Все любуются мной, – чуть пришепетывая, но уже вполне членораздельно ответила ему Луиза и повернула голову, показав Раваху-аге изуродованную щеку. – Как я вам?

– Такая же, как и раньше, – невозмутимо ответил тот. – Только взгляд стал немного другой, хотя это не удивительно. Вы взрослеете, друзья мои, а боль, потери и страдания тому способствуют. Я сам через это проходил, так что прекрасно вас понимаю.

– Мало вас всех в детстве пороли, – заметил Идрис. – Слово-то какое – «взрослеете». У меня вот на это времени не было. Помню, мой отец…

– Давай позже, старый друг, – остановил речи воина Равах-ага. – Просто мне надо кое о чем поговорить с этими молодыми людьми, причем сделать это надо быстро и срочно. У меня нет от тебя секретов, так что, если хочешь, можешь остаться с нами.

– Э, нет, – махнул рукой Идрис. – Пойду. У меня своих секретов нет, так зачем мне чужие?

– Спасибо, – поймав его руку, произнесла Луиза. – То, что меня ждет – это не жизнь, но если бы не вы – то и того, что у меня от нее осталось, не было бы.

– Слова от сердца, но глупые, – погладил ее по целой щеке старый воин. – Не бывает жизни плохой и хорошей. Она или есть, или нет. У тебя она есть. Смотри – вон твои друзья, вон твой мужчина, они рядом, они тебя любят, берегут. О чем ты говоришь, какой жизни у тебя нет? Глупая какая! Эшшь!

Он потрепал Лу по голове и вышел прочь.

– Какой мудрый человек, – с уважением протянула Аманда. – В двух словах сказал то, что мы бы тебе, Лу, все вместе еще год объясняли.

– Или два, – поддакнул ей Жакоб.

– Заметим – и я согласен с Идрисом, – добавил Равах-ага. – Вам должно быть совестно, Луиза, за те глупости, что вы говорите. Ничего непоправимого не произошло. Кровь струится по вашим венам, за порогом дома лежит огромный мир, который вы толком не увидели и не узнали, впереди победы и поражения. И что, это все перечеркнет какой-то шрам? Право, мне даже странно, что я должен вам объяснять настолько простые вещи.