Гробницы пяти магов

— Опоздаем и опоздаем, — невозмутимо ответил ему я. — Знаешь, я убиваться по этому поводу не буду. Скажу тебе честно, если меня чему эта прогулка и научила, то в первую очередь тому, что ко всяким мелочам вроде победы в соревновании надо относиться, как к чему-то не слишком серьезному. Есть вещи, которые куда дороже и важнее. Вот твоя жизнь, то есть жизнь моего друга, для меня бесценна. И то, что ты меня считаешь своим другом, для меня важно. А все эти «пришел первым», «пришел вторым» оставь Аманде. Она на этом повернута, вот ее одной такой нам и хватит.

— Да я не к тому, — возмутился Гарольд. — Я другого боюсь. Документы, что ты у Августа Туллия прихватил, — я про них. А если эти сволочи пожалуют под стены Вороньего замка, когда все наши там соберутся?

— Ух. — Я даже опешил. — Вот это мне как-то в голову не пришло. Да ну, ты на воду дуешь. Эта паскуда Туллий что говорил? Им надо, чтобы на нашего наставника у них бумаги были надежные, со свидетелями. Ворон хоть и чудной, но фигура, его просто так на костер не потащишь. А где им такие взять?

— С нами не выгорело — с другими может получиться, — раздался голос Аманды, которая неслышно подошла к нам сзади. Она умела так делать, прямо как кошка какая-то. — Ты уверен, что мы были единственными, к кому ключик подбирали?

— Нет, — помолчав, помотал головой я. — Зато я почему-то уверен в том, что никто из наших такое не подпишет. Нет среди нас таких. Не осталось.

— И Мартин не подпишет? — с ехидцей в голосе поинтересовалась Аманда.

— Он в первую очередь не станет этого делать, — вместо меня ответил ей Гарольд. — Не тот это человек. Да, он мой враг, но враг достойный. Так что он скорее себе руку отрежет, чем такое подпишет, поверь мне.

— Ну-ну, — произнесла Аманда то ли с издевкой, то ли с горечью. — Если ты окажешься прав, я только рада буду.

А еще через пару дней мы наконец увидели стены Шагрисаха.

Глава 24

Те две с половиной недели, что мы провели в гостях у Раваха-аги, запомнились мне как нечто прекрасное. Серьезно, я еще никогда не был так безмятежно спокоен и счастлив.

Высокие стены его «скромного жилища», которое не уступало по размерам Вороньему замку, защищали нас от шума улиц и опасностей, что могли нас там поджидать. «Скромное жилище», надо же такое сказать! Огромный дом в три этажа, с круглыми крышами, переходами, лестницами, балконами и оранжереей, да еще с десяток строений близ него, в которых проживали воины и слуги.

И все это — за стеной, которая не уступит крепостной. Если тут так живут простые купцы, то это впечатляет.

Хотя меня здесь впечатляло и восхищало все.

Еда была вкусна, вина — ароматны, подушки, заменявшие тут кресла и диваны, — мягки и удобны (на них я, кстати, быстро навострился сидеть), а беззвучно передвигающиеся молчаливые слуги, казалось, читали наши мысли. Даже Аманда — и та как-то немного оттаяла, похоже, что простила меня, и в одну из ночей пришла в мои покои. Если бы она этого не сделала, то, возможно, я бы и сам к ней наведался. А может, и нет — Равах-ага успел шепнуть мне, что некоторые служанки в его доме вполне сговорчивы и не прочь подарить немного ласки гостям хозяина.

Мне здесь было очень хорошо, настолько, что покидать этот дом и эту страну совершенно не хотелось. Увы, но, глядя на своих друзей, я понимал, что кроме Фриши и Жакоба никто моих мыслей не разделяет. Оно и понятно — для благородных тут в новинку была только местная экзотика, а все остальное, вроде слуг или еды от пуза, являлось привычным и знакомым.

Я даже в город за это время ни разу не вышел — чего ради? Чего я там не видел? Базар или уличных артистов? Мне их за это лето хватило. А вот покоя, тишины и безопасности маловато было. Разве что в доме родителей Агнесс, там нам было очень хорошо.

Дону Игнасио, кстати, мы отправили письмо, в котором сообщали о том, что все мы живы и здоровы, но, увы, уже не сможем в этом году навестить его, поскольку отбываем обратно в Центральные королевства. Про Ренато тоже написали: мол, погиб в схватке с кочевниками. И люди его тоже в ней полегли.

Сделали мы это прямо на следующий же день после того, как прибыли в дом Раваха-аги. Дон Игнасио — очень хороший человек, с него станется взять воинов и выдвинуться на наши поиски к Гробницам, только ни к чему это. Равах-ага одобрил наши действия и пообещал, что письмо в самом скором времени попадет к адресату.

Так что все было прекрасно. Точнее было бы, если бы не одно «но». В этом благословенном месте имелось то, что висело у нас всех камнем на душе.

Луиза.

С ней все было очень и очень плохо. Нет, не с ее физическим состоянием, тут как раз все нормально обстояло, она уверенно шла на поправку. Речь о другом.

Лу прекрасно понимала, что с ней произошло, она всегда была умницей. И секрета в том, что она окривела и изуродована, для нее не было. Дурой надо быть, чтобы не понять, что дело неладно, раз один глаз не видит и пол-лица болит неимоверно. А она дурой не была никогда.