Гробоисследовательское эссе

"Вот что любил говорить Ексакустодиан: "Что это за половинчатая перестройка, когда чешут языками обо всем, кроме главного?" А главным для Ексакустодиана было изготовление гроба". Итак, если мы будем исходить из положения, что все законы и политические системы непосредственно связаны с загробной жизнью, то перестройку можно действительно назвать половинчатой. Не было в те времена ни настоящей политики, вгоняющей в гроб целые народы, ни настоящих гробов, способных эти самые народы в себя вместить. В наше время только о главном языками и чешут - сбылись чаяния Ексакустодиана, царство ему небесное!

Когда читаешь бессмертный некролог Иосифа Пенкина, то слезы на глаза наворачиваются: "Ексакустодиан вел типичное существование гения, отдающегося своему детищу. Окружающие, никогда не понимавшие Ексакустодиана, недолюбливали его. Да и он не был веселым человеком, не любил пустых разговоров, они невероятно раздражали его. Да, в одном случае он даже избил своего ученика, задавшего во время занятий глупые вопросы. Ученик, однако, остался жив. Пролежав полгода в больнице, он опять пришел в "Вольное Общество Независимых Плотников". Отзанимался месяц. На большее его не хватило. Через месяц опять спросил, да так плоско, что Ексакустодиан забил его до смерти".

А слезы на глаза благодарного читателя наворачиваются исключительно из жалости к приходящему тут же на ум невеселому человеку - гробовщику Пушкину. Плоские шуточки немцев и Юрко выводили плотника Адрияна Прохорова (А.П.), равно как и поэта Александра Пушкина (А.П.) из себя, а вот убить он никого не мог, не смел, да и время было другое. А надо бы! Как же это мертвецы не могут быть клиентами? Ну как, я вас спрашиваю?! Только мертвецы и могут быть настоящими клиентами, окончательными. Только за их здоровье и следует пить. Продукция гробовщика не имеет конкуренции в загробном мире, как верно заметил Шульц Пушкин, "живой без сапог обойдется, а мертвый без гроба не живет". Все остальные производства, в том числе и упомянутое выше сапожное, тоже должны работать на загробный мир, но ведь не работают же. Только купцы вокруг "расхаживают. Как вороны Это только гений Ексакустодиана догадался их использовать для этой благородной и единственно настоящей цели:

"Внутри гроба автор поместил предметы собственности, все что удалось приобрести за последние пять лет жизни, а также подарки друзей и учеников. Там были: триста четырнадцать килограммов свежей говядины, двести два - свинины и триста девяносто пять - баранины, тоже свежей; две пары туфель: одни с острыми носами, лакированные, другие - с тупыми, но не лакированные, на шнурках, которых самих по себе было сорок пар, не считая пары в туфлях; девятнадцать обработанных цыплят, коробка творога, два свитера и пятьдесят две пары трусов, клубничное и малиновое варенье, общей сложностью 12 литров; восемнадцать пар кальсон, шахматы, три канистры со сметаной, сто шестнадцать буханок черного хлеба, двести сорок батонов белого; две пятидесятилитровые бочки, в одной из которых - молоко, в другой - подсолнечное масло; пол-литра ряженки, пять пар плавок, два зеркала, тридцать семь авторучек и шестьдесят пирожных с кремом; сорок два торта, восемьдесят пять рулонов обоев, ящик жевательной резинки и три пары кед; ксерокс, охотничье ружье и двести восемь патронов; рулон бумаги для кассовых аппаратов, три пиджака, бронированный сейф, два портфеля, девяносто восемь килограммов сливочного масла, пачка рафинада; три меховые шапки и девять спортивных (три из них с помпонами наверху), тридцать три палки копченой и двадцать семь полукопченой колбасы, две свежие осетрины, пара новых унитазов, восемь галстуков и две "бабочки"; неподъемные головки сыра, тоже две, тридцать три сорочки, пальто и шестнадцать футболок; три зимние и пять летних курток, вилки для многослойных бутербродов, шестьсот двадцать шесть килек, семьсот девятнадцать томов отборной литературы, четыреста бутылок лимонада, сто шестьдесят тетрадей в клетку, пара боксерских перчаток и двадцатикилограммовая "груша"; семь чайных сервизов, шестнадцать рюмок, двадцать восемь бокалов, девяносто различных ложек , тридцать две вилки; тарелки, общей сложностью шестьдесят две, аквариум, шесть бутылок рыбьего жира, восемьдесят кочанов капусты; семьдесят бутылок водки, двадцать четыре - шампанского, сто шестьдесят - пива; вставная челюсть, клетка с попугаем, разобранное пианино ... валенки, детская коляска и семь коробок табака; старинный "ундервуд" и домашние тапочки".

Это вам не Элеонора Фарджон с ее считалочкой "Когда у меня будет маленький дом, что заведу я в доме своем?" Ее одиннадцать кошек и двенадцать ложек смотрятся жалко по сравнению с этим великолепием: вся отечественная и мировая промышленность должны работать на гробостроителей и гробоустроителей. И что там мечтать о доме, когда нужно неустанно, с самого детства заботиться о гробе? Суета!

Введение в "Гроб своими руками"