Гробовщик

— Я на пять минут, — предупредил Володя, но она уже усаживала его за стол.

— Иначе обидите, — уговаривала она его. — Так меня воспитали родители.

— А где ваши родители?

— Погибли.

— Абхазия?

— Пицунда.

— Знакомые места. А как познакомились с Геной?

— Я учусь в консерватории. Денег, конечно, не хватало. Играла в метро. В метро и познакомились. Он сказал: «Хорошо играешь, но метро тебя сломает. Я буду твоим меценатом». Я сначала отказывалась от денег и крова, но потом пришлось согласиться. Я жила у дальних родственников, а там все набито людьми. Заниматься нет никакой возможности. В общежитии мне комнату не дали. Сами знаете, как относятся к лицам кавказской национальности. Я поборола гордость и пришла к нему. Это случилось три месяца назад. Но вы не подумайте ничего! Мы живем как брат с сестрой, как отец с дочерью! Он меня даже пальцем не коснулся. Не верите?

— Верю. Гена всегда ратовал за возрождение русского меценатства. А куда и зачем уехал наш меценат?

— Как? Вы ничего не знаете? — удивилась виолончелистка. — Он поехал оформлять развод.

— Когда обещал вернуться?

— Ничего определенного он не обещал.

— Звонил оттуда?

— Нет. — Девушка опустила голову, и он видел, чего ей стоило не разреветься на глазах у гостя.

Машина Охлопкова неслась по шоссе с максимальной скоростью.

— Что там с фирмой Тимофеева? — поинтересовался шеф.

— Уже донесли! — недовольно пробурчал Данила. — Чехарда какая-то! Игорек никого не поставил в известность, фирму закрыл, сам испарился.

— Мне это не нравится. Направь туда наших людей. Пусть все хорошенько изучат.

— Уже сделал, Владимир Евгеньевич, — рапортовал помощник. — В том-то и петрушка, что вроде все в порядке. Не к чему придраться. Налоговая тоже рыщет. Как без этих шакалов? Но и они, кажется, обломились.

— Странно. Может, его просто похитили?

— И заместителя? И бухгалтера? Нет, Владимир Евгеньевич, они смылись. Сами. По своей инициативе. Осталась, правда, секретарша, но от нее ни слова не добьешься. Ничего не видела, не слышала, не знает.

— Кто с ней разговаривал?

— Я, собственной персоной. Правда, по телефону…

— Ясно.

Шеф снова замолчал, обдумывая полученную информацию, и не проронил больше ни слова до самой мэрии.

Он молча вошел в кабинет Светланы Кулибиной. Сбросил пальто и уселся в кресло.

Света в строгом сером костюме сидела за массивным, бюрократическим столом, на котором стоял письменный прибор из малахита с часами и глобусом, а также пара телефонов и пульт селекторной связи.

Мишкольц впервые был в этом кабинете, но особо не интересовался обстановкой. Все начальственные кабинеты похожи один на другой.

— С приездом, — приветствовала его Светлана. — Как долетел?

— Он жил у тебя? — не обращая внимания на ее праздный вопрос, спросил «изумрудный магнат».

— У меня.

— Кто его вызвал?

— Я. Нужно было оформлять развод и решать с детьми. Он собирался увезти мальчиков в Москву.

— И это все?

— Все.

— Неправда.

Мишкольц вынул из кармана коробку с сигарами и закурил.

— Ты куришь? — удивилась она. — Ты ведь не курил! Да еще сигары! Пижон! И вообще, выглядишь потрясно!

— Послушай, не морочь мне голову! Что тебе надо было от Генки? Он мог сорваться с места только из-за двоих людей в этом городе.

— Ты забыл, что он больше не служит у тебя?

— Это еще раз доказывает, что он приехал к тебе.

— Да, ко мне. — Она тоже закурила, по обыкновению, сигарету с ментолом. — И у нас могут быть тайны. Даже от тебя.

— А если его нет в живых? — Спокойно спросил Володя, и ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. — Как ты будешь после этого жить со своей дурацкой тайной?

— Не пугай меня. Я и так уже два дня почти не живу. Не сплю, не ем, только сижу на телефоне. Известно лишь, что он собирался к Тимофееву.

— Зачем?

— Могу сказать одно. Игорь вел двойную игру. Работал на тебя и на кого-то еще.

— Не понимаю. Какое дело до этого Балуеву? Ведь он приехал по твоим делам, а не по моим.

— Видно, наши интересы совпадают, — загадочно произнесла Света.

— Ясно.

Ему было ясно, что он больше не вытянет из нее ни слова.

— Мэр у себя?

— Он тебя ждет.

Лысоватый гражданин небольшого роста и невысокого полета мыслей, являвшийся главой городской администрации, встретил Владимира Евгеньевича с распростертыми объятиями.

— Разве можно так надолго покидать нас? Америка Америкой, а Родина все-таки нуждается в вас, молодой человек.

Мишкольцу было сорок, а мэру за пятьдесят, тем не менее он считал, что льстит магнату подобным обращением.

— Вы хотите сказать: Родина в опасности!

— Ну что вы! Зачем же сгущать краски? Однако имеет место чрезвычайное происшествие. ЧП, Владимир Евгеньевич. Настоящее ЧП. Пропал человек. Ваш друг, между прочим.

— Я в курсе.

— Не напоминает ли это вам исчезновение бизнесмена Кривцуна в девяносто втором году? И сына главы греческой общины Платонова в девяностом?

Мэр подвел его к определенной черте и ждал, что тот сделает определенные выводы.

— Не напоминает, — возразил Мишкольц. — Время было другое. Сейчас все куда стабильнее.

— Я так не считаю, — возразил мэр. — Если взять политическую ситуацию в стране…