Гром

— О, небо! — воскликнула Гэрэл, изумленно поднимая глаза. В небе вспыхнула молния, прокатился гром и зашумел ливень. — Богиня моя! Не застудился бы мой мальчик под дождем, — забеспокоилась Гэрэл, укладывая сына на землю и укрывая его дэлом. — Вот радость-то какая… Теперь-то ты не покинешь меня, — приговаривала она, подставляя кувшин под струи воды, сбегавшие со скал. А дождь все лил и лил, как из ведра.

После дождя в углублениях на спине валуна-великана скопилось изрядное количество воды, и мать с сыном несколько дней провели в тупичке среди скал Ушгуинского хребта. Набравшись сил, они пошли дальше, опираясь на посохи, сделанные из пропитанной дымом родного очага жерди.

«Теперь будем идти только от воды к воде. А дня через два, глядишь, и выйдем к людям», — радовалась Гэрэл, оглядывая лежащую вокруг местность.

У подножия горы в голубоватой дымке лежала долина Батган. Пахло диким луком, кое-где в зарослях караганы мелькали серые спины антилоп, и сразу было ясно, что где-то поблизости должна быть вода. Гэрэл шла спокойно. Батбаяр достаточно уже окреп, и можно было за него не опасаться. И все же время от времени сердце у нее щемило — что-то их ждет впереди?

— Мам, а куда мы теперь пойдем?

— Помнишь, тот дедушка, что провожал нас, советовал: «Как доберетесь до Онгинского монастыря, постарайтесь пристроиться в каком-нибудь аиле у одинокого старика или старухи. Будете пилить ламам дрова, выносить мусор, и на еду вам хватит».

— А сколько дней туда добираться?

— Конному два-три дня нужно.

— А вы там бывали?

— Один раз, когда еще жив был твой отец, возил он меня туда на поклонение в праздник Майдара[4].

За разговором время летело быстро. Когда перевалило за полдень, Батбаяр вдруг остановился.

— Мама, глядите, люди.

— Кто же это такие? Мираж, что ли?

— Нет. Я их уже давно приметил, еще когда они во-он оттуда, с севера показались. Только поначалу я думал, что это антилопы, а сейчас присмотрелся — люди, — обрадованно зачастил Батбаяр.

Как завороженные, они повернули навстречу каравану. Топот копыт слышался все ближе. Одежды конников, скакавших по бокам приближающейся коляски, горели золотым позументом, ослепительно вспыхивали в лучах солнца жинсы на высоких чиновничьих шапках.

— Не иначе как важный сановник едет, — промолвила Гэрэл и тут же принялась бить поклоны.

Мимо них, блеснув стеклами окон, пронеслась зеленая коляска, а за ней свита: лама в желтом хурэмте и золотистого цвета цаме, князья в разноцветных дэлах, затканных драконами. Батбаяр глядел на них во все глаза.

Раньше ему казалось, что таких знатных, роскошно одетых людей, как Гомбо бэйсэ, на всем белом свете — по пальцам пересчитать. Но теперь, разглядывая сопровождающую экипаж свиту, убедился, что бэйсэ ничем не отличается от любого из этих телохранителей.

Гэрэл повернулась вслед процессии и продолжала бить поклоны. Но конный поезд неожиданно остановился. Гэрэл застыла в изумлении, глядя на призывно махавшего им рукавом человека с султаном на шапке. Ошеломленная внезапным вниманием, она схватила сына за руку и поспешила к каравану. Подойдя к колесу, согнулась в поклоне. Через распахнутую дверцу коляски на нее смотрел молодой белолицый мужчина. Голова его была непокрыта, волосы заплетены в длинную косу[5].

— Чьи и откуда будете?

Перепуганная Гэрэл согнулась еще ниже.

— Крепостные бэйсэ.

— Какого бэйсэ? — переспросил кто-то из свиты.

— Хурц бэйсэ.

— А-а, это Гомбо бэйсэ?! А как в этих песках оказались? — удивленно спросил сидевший в паланкине вельможа.

— Мы, рабы его, хотели бы добраться до Онгинского монастыря.

— Зачем? На моленье?

— Думаем поселиться там.

— Сына в ламы прочишь?

— Не знаю даже, как уж выйдет.

— Сколько вас и где ваши вьючные животные?

— Нас двое, а животных у нас никаких нет.

— Сколько дней идете?

— Шесть суток уже.

— Где же твоя юрта?

— Юрты нет.

— Бросили мы ее в песках, — вставил Батбаяр.

— Что-о? Бросили юрту?

— Ага, мы с мамой ее на себе несли-несли, да так и оставили в барханах, там, на юге, — пояснил Батбаяр, показывая назад.

Мужчина вышел из коляски и стоял, с интересом приглядываясь к мальчику.

— Выходит, вы всю Бударганскую гоби пешком прошли? Живет там сейчас кто-нибудь?

— Мало того что пешком, еще и юрту на себе тащили. А людей там — ни единой души.

— Так как же вы умудрились в живых остаться?

— Смилуйтесь, почтенный мой господин, над рабами неразумными. Совсем мы измучились. Я там по дурости единственное свое дитя чуть не загубила. Спаслись только благодаря вашим молитвам[6] да покровительству неба, ниспославшего нам дождь, — пролепетала Гэрэл, склоняясь до самой земли.

— Ох и досталось же нам! Идем, а ноги не слушаются, подгибаются, в горле сушь, в животе жжет, хоть ложись и помирай. Я уж и на ногах не держался, так мама брала меня в охапку и несла… А в жару разроем песок, ляжем животом на землю и лежим… — захлебываясь рассказывал Батбаяр.

Белолицый вельможа слушал мальчика с таким вниманием, что стоявшие рядом нойоны только диву давались.

— Смерть и вправду рядом с вами ходила… А мальчишка-то находчив! — поворачиваясь к свите, произнес этот важный господин.