Гром над Араратом

– Не бывать! – закричали все.

– Царь царей, я поставляю тебе «мидийское масло» – нефть, и ты успешно его применяешь для борьбы с врагами. У нас для римлян припасено много «сюрпризов»! Так?

– Так! – закричали все.

– Мой город Умрия является родиной пророка Заратуштры. Я принес богатые жертвы в величайшем зороастрийском храме Адур-Гушнасп. Бог Ахура Мазда, воплощение мудрости, подал мне знак – храмовый огонь стал зеленым, и мне открылась истина: римляне будут разбиты!

– Да! – закричали все.

Продолжил выступления царь Адиабены Монобаз, потомок ассирийских царей, сидящий по левую руку от Тиграна:

– Мы накажем римлян, а парфяне не посмеют начать войну, так?

– Так! – закричали все.

– Рим устремил свои взоры на богатый Восток, он ведет войну на уничтожение крупных городов и лишает всякой самостоятельности государства одно за другим.

– Не позволим! – закричали все.

– Что стало с Пергамским царством? – вопрошал Абгар I, царь Осроены. – Оно пало, на его месте теперь римская провинция Азия, а народ Пергама испытывает притеснения и поборы. Свергнем иго римлян!

– Свергнем! – закричали все.

– Они не стесняются грабить даже храмы богов! – воскликнул Спандуни.

Раздался неодобрительный гул.

– Мне смешно, – сказал царь Коммагены Антиох I, – ведь у Лукулла малочисленная конница, в пять раз меньше нашей, а катафракты есть только у нас. Ударим по римлянам!

– Ударим! – закричали все.

Тут встал полководец Таксил и произнес:

– Царь царей, я хочу сказать, если ты позволишь.

Тигран кивнул.

– Я Таксил, полководец царя Митридата. Сам понтийский царь сейчас ведет кровопролитную битву с римскими войсками на севере, сдерживая силы двух легионов, чтобы они не двинулись сюда. Царь Митридат по твоему зову прислал меня с отрядом лучших всадников, государь, но он тебе советует уклоняться от сражения и изматывать римлян набегами конницы.

– Ты, Таксил, трус! Мы их сметем и уничтожим! – закричал царь Гордиены Зарбиена, воинственный и неукротимый горец, втайне тяготившийся господством армянского владыки.

– Я хорошо знаком с римской тактикой, – не унимался Таксил. – Они начинают битву, когда уверены, что имеют беспроигрышный план, противник плохо организован, полководцы подкуплены.

– Что? Он еще обвиняет нас в предательстве! – заорал Дарий.

Поднялся шум. Громче всех возмущались цари зависимых от Тиграна государств. Таксил пытался перекричать обезумевших властителей:

– Лучшее, что можно сделать сейчас, при помощи конницы отрезать неприятеля от подвоза продовольствия, после чего, измотав противника, добить его. Государь, настоятельно рекомендую тебе прислушаться к совету Митридата!

– Митридат хочет удержать тебя, Тигран, от великого подвига! – провозгласил царь Зарбиена.

– Он не хочет делиться с тобой славой! – вторил ему царь Монобаз.

Тигран встал, и все замолчали. В наступившей тишине, выдержав паузу, он произнес:

– Я выслушал твой совет, Таксил. Римлян я не боюсь, и во имя спасения государства я собрал огромное войско из разных стран и племен. Как видишь, Таксил, наша сила – не самонадеянная похвальба, а настоящая угроза Лукуллу. Раньше отношения с Римом у нас развивались по принципу: ни войны, ни мира, но теперь, когда римский орел распростер крылья над землей Великой Армении, мы можем и должны сражаться и сокрушить римскую армию. – Тигран оглядел всех и продолжил: – Я выслушал вас и решил дать бой. Мы ударим одновременно! Мамиконян, пошли известие римскому командующему, что я назначаю битву на завтра. Мы начнем с восходом солнца!

Совет завершился, цари и полководцы отправились к своим войскам готовиться к сражению, а Тигран, войдя в шатер, где его ждала Аревик, позвал ее и, нежно прижав к себе, поцеловал.

– Аревик, мое солнышко, – сказал он, залюбовавшись ею. – Как красивы твои глаза, твоя кожа нежна, как шелк, твои волосы, брови и грудь опьяняют меня, а твоя любовь придает мне сил!

– Не надо слов, – прошептала Аревик, – любовь делает нас необыкновенно сильными, ведет нас по краю опасности сквозь страх и неуверенность, дает бесконечное наслаждение.

– Только с тобой, Аревик, я могу быть до конца откровенным. Завтра сражение. Если я уклонюсь от битвы, меня объявят трусом. До последнего мгновения посещали меня сомнения, но, увидев тебя, я понял, ради чего надо сражаться. Где моя нерешительность? Она исчезла! Кажется, сегодня я воодушевил полководцев и преодолел робость мудрецов. Биться мне придется не только с неприятелем, но и со своей судьбой.

– Наши сердца, что бы ни случилось, всегда будут вместе. – Аревик страстно смотрела на него, эмоционально переживая переполнявшую ее радость.

– Я буду любить тебя до конца своих дней! – произнес Тигран.