Гром над Империей. Часть 3

— Не нужно изображать тут моралиста с незамаранной совестью и чистыми руками, князь! — вспыхнула я. — Вам ли не знать, что жизнь одного — ничто в сравнении с жизнью государства. Империя превыше всего! И если знания, которыми владеют пришельцы из иного мира, позволят нам не только выжить, но и одержать победу в борьбе мировых держав, если исследования их магии сделают нас сильнее, значит, мы будем сражаться за них до конца! Пусть и ценой человеческих жизней! Хотя, надеюсь, что до этого все же не дойдет. Особенно, если принимать во внимание слова князя Громова… — уже тише добавила я.

— Ваше Величество!

По покрасневшему лицу Долгорукого было видно, что он с трудом сдерживает эмоции. С усилием воли он взял себя в руки и решил сменить тему разговора:

—Кстати, о князе. Простите, если я лезу не в свое дело, но именно по вашей просьбе я пригласил в министерство Владислава. И от меня не укрылось его недовольство при виде вас. Не соблаговолите ли посвятить меня в причины такого его отношения к вам? Мне бы не хотелось оказываться меж двух огней, даже не понимая подоплёки происходящего, да и нет желания ссориться с будущим зятем, сами понимаете…

— Это личное, Николай Сергеевич, — категорично отрезала я, поднимаясь, — и к вам это не имеет никакого отношения, как и не будет иметь никаких последствий. Ни для вас лично, ни для других представителей вашего рода.

По моему непреклонному взгляду Долгорукий понял, что эта тема закрыта для обсуждения и коротко поклонился, не скрывая, впрочем, своего недовольства. Ничего, пусть знает своё место! Я холодно закончила:

— Что ж, теперь нам осталось только дождаться завтрашнего дня и воочию увидеть, что придумал князь Громов. Надеюсь, его план сработает.

С немалым облегчением покинув кабинет министра, я в сопровождении Насти и роты охраны отправилась во дворец. Хотелось хоть на короткое время остаться в одиночестве и переосмыслить всё, что сегодня произошло.

Увы, моему желанию остаться наедине со своими мыслями сбыться сегодня явно не было суждено. Не успели мы прибыть во дворец, как мне доложили, что в приемных покоях меня дожидается генерал армии граф Василий Иванович Бестужев. Старый вояка, разменявший уже седьмой десяток лет, был по-прежнему бодр и в своих жестких руках держал всю военную машину империи. Далекий от дворцовых интриг, он привык вслух, никого не боясь и не стесняясь, говорить то, что думает, отчего не был любим в столице, но зато очень уважаем в войсках.

Ну и естественно, о полном отсутствии чувства такта у генерала в народе уже слагали легенды. Вот и сейчас, несмотря на довольно позднее время, он заявился ко мне с твердым желанием поговорить. И ведь не откажешь ему, не сошлешься на головную боль или усталость — он этого просто не поймет. А в свете приближающегося военного конфликта куда разумнее сразу пойти ему навстречу.

Собравшись с духом, я мило улыбнулась нежданному гостю, а мысленно издала глубокий печальный вздох, заприметив в его руках кипу папок. Чувствую, доберусь я до заветной кровати еще очень не скоро.

Расположились мы с графом Бестужевым в моём кабинете, я приказала подать чаю, а сама приготовилась слушать. Настя, как и обычно, неслышной и невидимой тенью замерла у меня за спиной. Я чувствовала ее колючий взгляд, которым она сверлила графа. Тот был слишком эмоциональным — часто размахивал руками, то и дело вскакивал с места и принимался расхаживать по комнате, не замолкая при этом ни на минуту. С его манерой вести беседу я уже давно смирилась, но Настю все равно это напрягало. К тому же, граф был архимагом земли и иногда, когда он не справлялся с накалом эмоций, казалось, по дворцу проходила легкая дрожь.

— Ваше Величество, пора уже определяться! У нас в распоряжении осталось всего пара дней, после чего войска коалиции нанесут свой удар. Турецкий флот, прикрываясь все теми же учениями, уже перекрыл Босфор, разом лишив нас свободы маневра. Мы стягиваем Черноморскую эскадру поближе к нему, но, боюсь, численное преимущество у османов. К тому же, к ним присоединился флот англичан. А часть кораблей нашего флота находятся на учениях и, увы, просто не успеют к началу конфликта! Соотношение кораблей один к трем — заметьте, не в нашу пользу!

Наш подводный флот приведен в боевую готовность. Прибрежные гарнизоны спешно разворачивают противокорабельные батареи. И если бы вы спросили меня, то пора бы уже нанести предупреждающий удар, несмотря на возможные последствия. Потому что последнее дело — отдавать врагу преимущество нанесения первого удара!

— Подожди, Василий Иванович, не части, — поморщилась я. Внезапно голову прострелила острая боль, которая, впрочем, сразу прошла. — Если мы нападем первыми, то против нас ополчится весь мир. Пока все подается под соусом мирных учений, наши руки связаны. Подозрения к делу не пришьешь. Какая бы напряженная обстановка не складывалась на границе, стоит нам нанести удар, от нас отвернутся даже те немногие союзники, что у нас остались.