Гром над Тьмой. Часть 4

Нельзя победить тень одной лишь горячкой боя. Пожирая нас изнутри, сама Тьма извращала нас на свой вкус. Лютым безумием обернулись наши надежды, горечью поражения стало нам осознание, что не мы глядим во тьму, но она осматривает нас, как свои игрушки.

Я не ведал ужаса прежде, но как смотреть без него на боевых товарищей, когда их выворачивают наизнанку? Когда души их, светлые, полные милосердия и богобоязни, не успевают выпорхнуть из тел и становятся добычей голодных тварей? Когда бестелесное рвут клыками, и никакие муки ада не сравнятся с извечным посмертием.

Я кричал своим воинам, чтобы они стояли насмерть. Слова даются легко, даже когда ты видишь, как волна тьмы катится к тебе неостановимым потоком.

Потому что именно тогда ты понимаешь, что ничего больше, кроме слов, тебе и не осталось...

Я опомнился от горячки боя не сразу. Повисла глухая, звенящая в ушах, заглушающая даже мой собственный голос тишина. В побелевших руках, чуя, как с кровью из моего бренного тела уходит жизнь, я держал перед собой факел. Тысячеглазая, сотнеротая мгла скалилась моему поражению, а я вдруг осознал лишь одно.

Всё закончилось.

Все закончились.

Не в силах устоять на ногах, я рухнул на колени. Поверженные подобны мертвецам и срама не имут. Тяжело дыша, я вглядывался во мглу окружающего меня мира. Свет факела жался ко мне, пламя норовило погаснуть, но я ещё не видел, а слышал её шаги.

Каждый вдох давался мне как последний. Сердце взбудораженной птицей билось в груди, и страх — да, Отважный ощутил скользкий, мерзкий, заполняющий всё собой страх.

Сколько раз, преклоняя колено, истребляя нечисть и служа свету, мы смотрели в глубины тьмы? Сейчас Мать Тьма повелительницей шла лишь для того, чтобы посмотреть мне в глаза.

На землю рухнула святая библия, от удара о камень сломались резные замочки. Ветер-проказник перелистнул обложку святого писания, словно искал по мне заупокойную молитву.

Я придержал страницы, коснулся перстами губ.

Моими скорбными словами собратьям, что ждут вестей, будет только одно.

ОНА ИДЁТ!

* * *

Воинство терзал бес ожидания. Зловеще ухмыляясь, он лез к каждому солдату, проверял на крепость умы командиров, рвал в клочья нервы генералов.

Аванпосты разведчиков уничтожены, все, кто осмелился бросить вызов Тьме в первую очередь, мертвы. Бес ожидания бередил раны старых бойцов, крича, что этот бой — их последний бой. Он пел песнь трусости тем, кто ещё только вчера узнал, с какой стороны держать меч. Он не стеснялся никого — орки грузно и мрачно точили оружие. Кровь звала их туда, вперёд, а бес лишь подливал масла в огонь. Людишки трусливы, но вы, орки — разве можно сидеть, когда Мать Тьма едва тащится, будто зная, что ожидание погубит куда больше душ, чем её пожиратели? Разве воин таится в засадах, поджидая опасность, разве не идёт ей навстречу?

Жуткой вонью над лагерем стелилось отвратное гоблинское варево — не придумав ничего умнее, говорящие с духами плясали вокруг костров, вознося хвалу духам, предкам и давно забытым богам. И лишь тихие до поры-до времени духоеды, белые гоблинские псы, высунув язык, лежали с закрытыми глазами — им ждать было не в тягость.

Бес был беспощаден ко всем, даже к собственным сородичам. Даже посреди пёстрого, словно лоскутное одеяло, воинства демонам нигде не было места. Юные дьяволицы томно вздыхали, разглядывая закованных в броню орочьих воинов, по-змеиному шипели на готовых затянуть богославную песнь монашек. Ангелы, нависшие над всеми, вызывали в них разве что лёгкий трепет. Ожидание им претило — как не устроить каверзу? Как не рассорить старых друзей?

В воздухе витали тысячи подобных вопросов, но они лопнули мыльным пузырём, едва раздался зов тревожного рога. Орки загремели боевыми барабанами, воевать без музыки — это не для них. Бес ожидания взял паузу, надеясь, что это лишь шутка, ошибка — иначе какая забава, когда некого ждать?

Пожиратели выкатились из-за холмов подобно лавине. Там, где среди мрака можно было различить растущие из земли камни душ, теперь было не протолкнуться от темного воинства. Богатые на облик, не ведая границ, они сливались друг с дружкой, порождая исполинских чудовищ. Кровь стыла в жилах бойцов, когда посреди безобразного воинства они различали тех, кто был среди разведчиков с аванпостов.

Историки потом долго будут спорить, кто начал первым, но сойдутся лишь в одном мнении — это были не орки. Вздрогнула земля от мощного залпа пушек — пожиратели душ встретили ядрёное угощение без особой охоты. В их строй ворвалась сумятица: пушки рвали бестий в клочья. Словно только того и ждавшие, с первых линий поддали жару стрелки, хрустальные ружья разразились градом молний. Светящейся тучей обрушились на воинство тьмы заговоренные эльфийские стрелы. Каждая находила себе цель, ибо промахнуться по такой толпе было невозможно. Гоблины спустили псов — обречённые, но от того не менее верные своим хозяевам, те белой волной устремились навстречу мгле. Протяжный собачий скулёж стал для всех остальных тем самым знаком, которого так долго ждали.