Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

Ветер был не сильный, но иногда налетали такие порывы, что дух захватывало и трудно было удержать равновесие на каменистой тропе. Селеста скорым шагом поднималась по склону прямо в лес, и вскоре обе они уже окунулись в его спокойную чернильную глубину. Здесь ветра не было, он отдаленно вздыхал в кронах и больше не мешал движению; шаги поглощала теперь мягкая, точно войлок, хвоя. В этой глубокой бархатно-тяжелой темени Дженнифер чуть не заплутала, ее спасла только тропа, бегущая прямо к уже отмеченной бледным светом луны лесной опушке… словно свет в конце туннеля. Она почти бежала по сухой и мягкой тропе, и тут фигура впереди, на мгновение показавшись в просвете на фоне безоблачного неба, свернула влево и исчезла из виду, вновь скрытая косым дождем.

Выйдя из леса, Дженнифер обнаружила, что дорожка действительно резко поворачивает влево, к югу от лесной полосы, и переходит в петляющую вверх по склону каменистую осыпь. Она выбралась на эту едва различимую дорогу и немного сбавила шаг, но не потому, что вдруг задумалась, куда и зачем идет или что собирается делать дальше, а просто осознав, что ей крайне необходимо выяснить, куда направилась Селеста так тайно и спешно. Она должна выяснить причину, какой бы ничтожной та ни оказалась.

И разве эта ночная вылазка недостаточно таинственна? Итак, приподняв намокшие полы плаща, она устремилась навстречу дождю и ветру, надеясь лишь на то, что Селеста не спряталась за выступом скалы, а спокойно продолжает следовать своей дорогой.

Вскоре, однако, Дженни успокоилась: она разглядела в очередном просвете темную фигуру, уже взобравшуюся на гребень горы. Немного позже Дженнифер тоже поднялась туда и остановилась.

Фигура исчезла. Но вдали, чуть правее, виднелся свет. Какие-то небольшие постройки прилепились к скалистым склонам, и в центральном домике горел свет, падая широкой полосой из окна с раскачивающимися ставнями. Где-то громыхнула цепь, залаяла собака, и все стихло.

Значит, Селеста вошла в дом… Дженнифер вспомнила, о чем говорил Стивен, и внезапно почувствовала такое сильное волнение, точно находилась на пороге открытия.

«Этот человек живет в долине, – говорил он, – на ферме за монастырем…» Как же его фамилия?.. Он же называл… Бюсак, да, точно – Бюсак. Пьер Бюсак… Она произнесла про себя это имя, глядя на освещенное окно, и вдруг пробудилось еще одно воспоминание. Официант в отеле тоже упоминал Пьера Бюсака, говорил, что тот был в городке в ту грозовую ночь, три недели назад. В ночь, когда машина Джиллиан сорвалась под откос…

Дженни дрожала от волнения и страха. Конечно, это могло ничего не значить, но интуиция подсказывала ей: что-то важное в этом совпадении определенно есть. И раз уж она зашла так далеко, то, невзирая на страх, должна закончить начатое. Надо выяснить, что за дела у Селесты с Пьером Бюсаком. Дженнифер начала осторожно приближаться к окну, обходя полосу света и стараясь не встревожить собаку. Ветер поскрипывал дверью и хлопал ставнями, и этот аккомпанемент хорошо скрадывал звуки ее шагов. И собака, видимо, привыкла к полуночным посещениям. Во всяком случае, она не залаяла.

Двор был вымощен булыжником, Дженнифер подошла и прижалась спиной к стене дома рядом с окном. Стараясь не слишком высовываться, она изогнулась и заглянула в щель между ставнями.

Ее ожидал второй сюрприз за этот вечер.

Черная фигура, вошедшая в светлую комнату и стряхивающая капли дождя с пышных складок плаща, оказалась вовсе не Селестой.

Это была испанка, донья Франциска.

Глава 12 Энигма

Так вот почему она так легко напала на след! Конечно, к тому времени, когда Дженнифер вышла из сада, Селеста уже давно скрылась по своим тайным делам. С другой стороны, с запоздалым испугом поняла Дженнифер, на выходе из монастыря она чуть было не столкнулась с доньей Франциской. Трудно сказать, знала ли донья Франциска о ночном паломничестве Селесты, но в данный момент это не имело значения. То, что происходило сейчас в кухне, оказалось гораздо более важным, и надо было постараться как можно больше увидеть и услышать.

Завывания ветра заглушали голоса, и она приникла к самому окну, напрягая слух.

Испанка сняла плащ и бросила его поперек стола, стоявшего в центре кухоньки.

Дженнифер с досадой обнаружила, что не может разобрать практически ни слова: быстрая скороговорка французской речи заглушалась завываниями ветра и ночными шорохами. Но одно было ясно: донья Франциска чертовски обозлена. Ее побелевшее лицо неузнаваемо исказилось, было ясно, что ею владела жуткая ненависть. Дженнифер даже испугалась – ей сразу представилась картина зловещего полета мстительных фурий.

Испанка умолкла, как будто ее перебили. Откуда-то из-за камина донеслась неразборчивая реплика, произнесенная приглушенным басом.

Неожиданное затишье капризного ветра позволило различить голос испанки, а то, что она говорила, было настолько важно, что от волнения у Дженнифер застучало в висках.