Гром среди ясного неба

— Его тут нет,— ответил сержант.— А теперь проваливайте!

— Что вы делаете? — спросил Поль.— Что… Что это за яма?

— А вы как думаете? — проворчал сержант.— На что еще это похоже? Яма как яма. Радуйтесь, что это не ваша могила.

Поль шагнул к нему, еще не зная зачем. Позже, вспоминая этот момент, он понял, что у него появилось страшное подозрение: не для доктора ли Кули копал могилу сержант? Все произошло так быстро. Поль приблизился к сержанту на один-два шага, но тут же отпрянул. Схватив Хоуп, он попытался оттащить ее, заслонить ей глаза. Но было поздно. Она уже мельком увидела то, что хотел скрыть сержант. Шесть окровавленных безголовых собачьих трупов. Хоуп судорожно вздохнула и стала давиться. Поль еще крепче прижал ее к себе и, стараясь хоть как-то помочь, беспомощно похлопал по спине.

— Успокойтесь,— проговорил он. Поль повернулся к сержанту и спросил:

— Что, черт подери, вы сделали с этими собаками?

— Я ничего не делал, мистер,— сказал сержант вызывающе.— Я такого с собакой никогда не сделал бы. Боже милостивый! Посмотрите, это они сделали!

— Они? — спросил Поль.

— Эти чертовы ученые парни и врачи. Они отрезали им головы. А потом приказали мне выкопать яму и зарыть их. Лучше бы я их самих зарыл, этих сукиных детей.

Тут он спохватился:

— Извините, мисс.— А потом, обращаясь опять к Полю, добавил: — Вам лучше увести даму отсюда.

Все еще обнимая Хоуп за плечи, Поль вывел ее на дорогу. Они стали медленно подниматься по склону горы к центру Тарсуса.

1 ЧАС 15 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Момент был неприятный. Робертсон знал, что это будет продолжаться минут пятнадцать— двадцать, то есть пока нембутал не преодолеет действие амфетамина, который он принял, чтобы оставаться бодрым всю эту длинную ночь, до самого утра. Теперь оставалось только ждать и стараться не думать. Он знал, что ощущение подавленности и полной никчемности было вызвано таблетками. Даже если бы он занимался в эту ночь другой работой, скажем, лечил рак, или сердечные заболевания, или всего лишь обычную простуду, таблетки все равно подействовали бы точно таким же образом. Но это мало утешало. Робертсон лежал в постели, стоявшей в нелепой, загроможденной украшениями комнате в доме, где он недавно поселился и который принадлежал каким-то Питерсонам. Оба они лежали в палатке в двухстах ярдах отсюда в критическом состоянии.

Обстановка, как и лекарства, действовала угнетающе. Прекрасно понимая, что это глупо, он чувствовал, что и фотографии в рамках на трильяже, и наивная репродукция Дега, висящая на стене, и пластиковая коробочка на тумбочке около кровати — коробочка, которая, как он догадался, предназначалась для хранения зубного протеза,— все сурово обвиняло его. Было что-то до боли личное в этом зубном протезе.

Робертсон старался себя успокоить. Ведь никто не стремился к этому, никто этого не хотел. Произошел просто несчастный случай, подобный любому другому. Люди выходили на улицы и погибали в автомобильных катастрофах, в самолетах, на кораблях и оставляли после себя фотографии и зубные протезы. Это постоянно случалось. Но ни наследники Генри Форда, ни наследники братьев Райт не чувствовали за собой никакой вины.

В шесть часов утра, когда прибыли доктор Дип и генерал Уайатт, Робертсона возмутил их резкий профессиональный тон. Особенно его поразил Дип. Его, казалось, больше интересовали научные сведения, которые можно извлечь из катастрофы, нежели сама катастрофа. Но сейчас, в этой нелепой комнате, он завидовал его профессионализму и бесчувственности. Эти качества помогли бы ему сейчас скоротать двадцать минут.

Но нет, на самом деле все обстояло не так. Подавленность была вызвана не только таблетками. Человек не был бы человеком, если бы его не трогала смерть детей, гибель прекрасных надежд, уничтожение невинных. То, что произошло здесь, действительно ужасно. Нужно быть ненормальным, чтобы не замечать этого и оставаться равнодушным. Трое детей уже умерли, и Робертсон был уверен, что к тому времени, когда он встанет после этого крайне необходимого отдыха, погибнет еще пять или шесть, а возможно, даже и семь детей.

Он несколько раз глубоко вздохнул, нарочно стараясь набрать побольше воздуха в легкие, чтобы ускорить действие таблеток и приблизить сон. В это время раздался тихий стук в дверь. Он был рад, что его отвлекли,

— Войдите,— сказал он.

Дверь отворилась. Это был капрал Мартсон.

— Извините, что беспокою вас, сэр.

— Ничего. В чем дело?

— Мисс Уилсон и этот парень Донован пришли в штабную палатку. Им известно, что все телефоны не работают. И они хотят воспользоваться полевым приемником, чтобы связаться с каким-то врачом в Солт-Лейк-Сити. У тетки мисс Уилсон там есть знакомый врач, якобы крупный специалист. Они очень настойчивы. Я не знаю, что им сказать.

Робертсон задумался — видимо, довольно надолго, так как капрал Мартсон напомнил ему о себе:

— Сэр?

— Я думаю,— резко ответил майор.

— Хорошо, сэр.