Гром среди вторника

«Все же не выдумал», – с облегчением подумал Илья, дождался, пока Вера отпишется ему, что в целости и сохранности добралась до дома, и уснул, хотя хотел бы увидеть какое-нибудь фото в подтверждение того, что она действительно в своей комнате, чтобы лишний раз убедиться, во-первых, в реальности Веры, а во-вторых, что она в безопасности. Но просить его не стал, а то подумает еще, что он извращенец какой-то из разряда «в душ – и без меня?».

Он понял, что очень сильно переоценил свои силы и во время нахождения в палате хотел только, чтобы его одинокий больничный кошмар поскорее закончился. Когда рядом кто-то был, было гораздо легче смириться со своим положением. Родители, Макар, Соня и Вера помогали отвлечься от обстоятельств и последствий аварии. Каждый день к нему кто-то приезжал, как будто его друзья и новая знакомая составили своеобразный график дежурств около его больничной постели. Илья понимал, что это предположение вряд ли бы оказалось правдивым и то, что Макар и Соня так еще и не столкнулись с Верой, было чистой случайностью. В их присутствии он не мог себе позволить жалеть себя даже в мыслях. Хотя и получалось так, что Громов проводил больше времени с кем-то, чем один, он все равно слишком зацикливался на моментах, когда никого рядом не было.

Благодаря сильным обезболивающим от боли в ноге остались лишь воспоминания и небольшие неприятные ощущения, которые можно было с легкостью перетерпеть. Несмотря на объяснения нового лечащего врача, Илья так и не смог понять, почему он уже сейчас не может встать и начать ходить, хотя бы на костылях, раз гипса и других видимых последствий проведенной операции, кроме швов и пластырей, нет. Громов верил только в то, что видел, так что слова о штифтах в его бедренной кости, не подкрепленные рентгеном или другими вещественными доказательствами, не воспринимал всерьез. Он никогда бы не подумал, что возможности встать с кровати, ходить, бегать и играть в баскетбол ему будет так не хватать. Илья понимал, что у него с врачом и медсестрами одна цель, но все же ужасно злился на них из-за того, что они ограничивают этим дурацким строгим постельным режимом его свободу передвижений. Отлично он себя чувствует! От-лич-но! Все его проблемы от того, что ему не дают встать! Кроме того, ему нестерпимо хотелось курить, но он не мог не то что выйти во двор больницы и спрятаться от персонала где-нибудь за углом с другими пациентами, но и просто добраться до подоконника, чтобы покурить в открытое окно. Да и кто бы ему привез сигареты? Не просить о таком одолжении Веру ума у него не хватило, из-за чего он уже успел выслушать целую лекцию о вреде курения, а выслушивать вторую, но уже от друзей, ему совершенно не хотелось. Макар с Соней явно разделяли взгляды новой подруги Ильи. От скуки и желания приблизить момент своей выписки Громов научился засыпать в любой момент дня и ночи. Ему казалось, что последний раз он столько спал только в глубоком детстве, когда все, что могут дети, – есть, плакать и какать.

Единственным человеком, кому бы мог пожаловаться Илья на все невзгоды (но все же кроме отсутствия возможности покурить) и при этом не почувствовать себя каким-то слабаком, была его мама. Он честно сдерживал обещание, которое дал отцу, и ежедневно отзванивался обоим родителям. Отцу на все расспросы о новом враче (не позволяет ли он себе такое же поведение, что и предыдущий), Илья неизменно отвечал, что все в порядке. Мама же не знала о произошедшем инциденте, ведь первого врача Ильи она так и не застала, а ее мальчики решили не посвящать ее в больничные передряги, чтобы она не переживала лишний раз.

– Ты точно там справляешься? – в сто пятьсот миллионный раз спросила Анна Александровна.

– Да, мам, ко мне время от времени заглядывает самая лучшая медсестра, – улыбнулся Илья при одной только мысли о Вере.

– Говоришь так, будто влюбился.

– Так и есть.

– Надеюсь, твоя медсестра не окажется старше меня! – посмеялась женщина.

– Что? Нет! Помнишь, я тебе рассказывал о девушке, которую искал?

– Такое забудешь. Нашел все-таки ее?

– Да! Ты была права, Вера – медсестра из приемного отделения.

– Тебе нужно чаще слушать меня. Мать фигни не скажет. Ну что я могу сказать, совет да любовь, жду вас в гости!

– Ну мам, – ответил Илья, растягивая последнюю гласную.

– Что «мам»? Я тебе уже двадцать лет мама. Но если узнаю, что ты и ее обидел, как Еву, берегись! Я отцу говорить ничего не буду – сама тебя прибью! – она старалась звучать грозно, но не получилось.

Все хорошие моменты этой бесконечно долгой недели были связаны с его посетителями. В пятницу после пар заглянули Макар и Сонечка, принесли свежие новости.

– Ко мне сегодня подходил Михалыч, просил вернуться в команду, даже не знаю, что ответить. Что думаешь?

– Я ему уже сказала соглашаться, но он меня не хочет слушать!

– Я согласен с Соней, возвращайся. – Илья полусидел в кровати и был опечален тем, что дорога в спорт для него уже закрыта, пусть хотя бы у одного из них все сложится. – Выиграешь Михалычу матч, и он тебя на руках носить будет.