Громбелардская легенда

— Позволь мне также сказать, ваше благородие, — добавил представитель, — что мысль о том, будто я стану тут торчать, ожидая, что сделает какая-то там Хель-Крегири, весьма, скажем так… необычна.

— Ее высочество княгиня… — начал Готах.

Его снова перебили.

— Это моя жена, — холодно, почти враждебно проговорил Рамез. И негромко добавил: — Она для меня — ни ее высочество, ни дочь императора. Это моя женщина, я — ее мужчина. Ты знаешь что-нибудь об этом, старик?

Посланник понял. В течение одного дня двое столь разных людей объясняли ему одно и то же: что, постоянно глядя в сторону Шерни, он потерял из виду мир.

— Нет, князь. Я в самом деле ничего об этом не знаю.

После чего удивился сам себе:

— Прошу смирения…

13

Хель-Крегири, отправив Готаха в Громб, вскоре и сама двинулась за ним следом. Она не видела причин, по которым посланник (или кто-либо иной) должен был бы знать больше, чем следует. В предместье громбелардской столицы жил человек, которого, вместе с властью над горами, она получила как бы «в наследство» от своего предшественника Крагдоба. Он лечил лошадей — и потому его прозвали Лошадником. Именно в его доме Хель-Крегири должна была встретиться со своим разведчиком.

Внушавший уважение детина, не так давно победивший в кулачном бою на рынке, тоже когда-то был человеком короля гор. Он состоял при легендарном властелине Громбеларда в качестве личного гвардейца, но был также и его другом. Кага по малодушию сделала его своим слугой. Ранер — так звали силача — искренне желал бросить унылую службу, но не мог, поскольку Громбелард был всей его жизнью, Тяжелые горы же — домом. В доме этом правила Хель-Крегири. Однажды отказавшись повиноваться, он вынужден был бы уйти из Облачного края — или отдать суровой госпоже собственную голову.

Хель-Крегири, коротко переговорив с Лошадником, отослала его, после чего вошла в маленькую грязную комнатку, где кроме многочисленного хозяйского хлама стояли опрокинутые табуреты и стол. Увидев Ранера, разбойница чуть нахмурилась, ибо рассчитывала на встречу с Вемиром. Воспитанный Крагдобом детина, несмотря на свою преданность, вызывал у нее откровенную неприязнь, поскольку она понимала, что этот человек постоянно сравнивает ее с предшественником. Она считала, что превосходит Крагдоба, — и доказывала это Ранеру с помощью силы.

— Ну что? — спросила она, не тратя времени на приветствия. — Быстро, у меня нет времени. Где Вемир?

Ранер молчал.

— Я спрашиваю! — поторопила она.

— Почему ты мне не сказала? Я не знал, что должен следить за Охотницей. Ты говорила мне про сумасшедшую женщину, но когда мне показали ее здесь…

— Я даже не знала, что ты с ней знаком. И правда… когда-то, много лет назад… И что с того?

— Сумасшедшая она или нет, но меня она, во всяком случае, узнала, — последовал неприязненный ответ. — В результате и меня, в свою очередь, опознали как ее «опекуна». С помощью Бруля.

Хель-Крегири выругалась.

— Вемир исправил то, что ты испортила, — продолжал Ранер, — но в течение двух дней он мог рассчитывать лишь на свои силы, не имея возможности спустить с Бруля глаз. Ты знаешь, что княгиня Верена…

— Знаю, — со злостью прервала его Хель-Крегири.

— Вемир пошел за ними. Когда они вышли из города, он удостоверился, что они и в самом деле идут в лес, и вернулся сюда, к Лошаднику. Оставил известие и снова побежал. Ты разговаривала с Лошадником?

— Не об этом.

— Бруль никогда не спит. Возможно, он в этом не нуждается. Но Вемир — да. По твоей глупости этот кот…

— Думай, что говоришь! — Она была вне себя от ярости.

— …может погибнуть, — невозмутимо продолжал Ранер. — Лошадник говорит, что он едва держался на ногах, когда прибежал сюда. Теперь он идет следом за Брулем, и я не верю, что у него хватает сил, чтобы соблюдать надлежащую осторожность.

Наступила тишина.

— Я хочу знать обо всем, что произошло. В точности, — подчеркнула Хель-Крегири.

Она выслушала его отчет.

— Хорошо, — наконец сказала она, — теперь слушай: я иду в Черный лес, немедленно. Я послала кое-кого к представителю. — Она коротко объяснила ситуацию.

Силач внимательно слушал.

— Понятия не имею, что придумает Рамез, — призналась она. — Может быть, послушает и отзовет войска, а может быть, как раз наоборот. Ты должен ждать посланника у ворот Громба. Сообщишь ему, что я ушла, и выяснишь, как обстоят дела. Потом отправишь за мной гонца. Я пришлю тебе кота. Похоже, только на них еще можно положиться, — презрительно и со злостью добавила она.

Ранер не ответил.

Черный лес находился в неполных двух днях пути от Громба. Много было во Второй провинции странных мест, но это средоточие каменных карликовых дубов относилось к самым странным из них. Путаница черных стволов и ветвей покрывала довольно крутой склон на огромном пространстве. Среди непрекращающегося дождя ветер с мрачным воем продирался сквозь мертвые дебри, заводя песню, которой никогда не слышали в других частях гор.