Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Так долго я мечтала оказаться тут и просто гулять по улицам, слушать, смотреть, перебегать прямые и бескрайние улицы на «мигающую ладошку» светофора. И вот я тут. Конечно, Нью-Йорк многолик и разнообразен, здесь можно слышать все существующие языки, пробовать кухню любой страны, улыбаться незнакомым людям.

В Америке я узнала много новых слов, о которых раньше у меня либо просто не было понятия, либо оно вытеснялось. Теперь мне предстояло переосмыслить то, что редко выносилось на повестку дня в патриархальном и мизогиническом[9]обществе, в котором я родилась и выросла.

Америка убедила меня в том, что у домашнего насилия нет национальности и что жертвами его становятся «хорошие девочки», привыкшие слушать всех, кроме себя. Я узнала о том, что такое токсичные отношения и деструктивная семья. Кто такой абьюзер и что значит со-зависимость. Возможно, я слышала об этом и раньше, но это были для меня лишь «слова из пяти букв». Изменилось во мне то, что теперь я не боюсь это произнести.

Глава 33

Возвращение на Родину оказалось отрезвляющим – я сразу попала на суд. Данилов назначил заседание уже на следующий день после моего прилета. Николаевна первым делом отчитала меня за то, что я «хорошо выгляжу».

Уголовный суд продолжался. Судья Данилов, ранее вынесший постановление о возврате дела прокурору на дорасследование, после отмены этого постановления судом третьей инстанции был вынужден снова его рассматривать.

Судья заново вызвал всех свидетелей обвинения – трех приставов, прокурора, отца и брата Проценко; а также свидетелей защиты – директора «ПодФМ.ру», моих коллег по общественной работе и свидетеля в Новороссийске, которая не могла приехать и была допрошена по специальной процедуре.

В ходе допроса приставов судья пытался выяснить, почему в результате данных мною объяснений на самом первом приеме, где я указываю и место работы, и обстоятельства, в которых я продолжаю судиться за право видеть ребенка, не было принято мер по передаче исполнительного листа на «ПодФМ.ру», а также не было вынесено отказа.

«Поскольку оно не было оформлено в виде ходатайства», – отвечал один из приставов, ссылаясь на внутреннюю инструкцию. «Потому что “ПодФМ.ру” не являлось постоянным местом работы должника», – объяснял другой. Наконец, третий пристав Курман, тот самый «мистер Доброжелательность», который принял исполнительное производство после того, как пристав Викторова была уволена, заявил, что этого не было сделано, поскольку в деле не имелось договора авторского заказа и реквизитов «ПодФМ.ру». В ответ судья указал на то, что в деле имеются перечисленные документы, но отчего-то отсутствует опись. Поэтому установить дату, когда я предоставляла эти договора, без описи было крайне проблематично.

Суд заново изучал диктофонную запись, на которой пристав Викторова просит меня подписать требование о явке задним числом, а также каждую бумажку, которая за этим следовала.

Когда у трибуны свидетеля появился брат Ромы Руслан, он начал утверждать, что я никогда не отправляла денег и не приезжала к дому с подарками. Он рассуждал о том, что мне не нужен ребенок, и говорил что-то про ночные клубы и дискотеки, которые я якобы посещала, оставляя ребенка дома. Но судья прервал речь Руслана, напомнив о том, что нужно отвечать по существу, а моральный облик подсудимой к данному делу не относится.

Показания также дал отец Проценко, который рассказывал, что я никогда не занималась ребенком и вообще не интересовалась Ксюшей, а также не делала попыток передать игрушки и деньги на содержание дочери. Судья продолжал подшивать бумажки к уже третьему тому уголовного дела.

«Я отказываюсь быть жертвой», – вертелось у меня в голове. Теперь я понимала, что такая позиция требует иного поведения и, возможно, повлечет за собой непредсказуемые последствия.

Руслан внутри здания суда вел себя спокойно и даже респектабельно, но когда мы вышли, стремительно приблизился ко мне и пригрозил, что если я не прекращу искать Ксюшу, то ни меня, ни моего отца не оставят в покое…

Глава 34

Испытав смесь страха и отвращения по отношению к семье бывшего мужа, я тем не менее решила сразу от здания суда отправиться на работу и приняться за накопившиеся за время моего отсутствия дела. По дороге позвонила Алексею предупредить, что скоро приеду. Но он неожиданно предложил встретиться в кафе напротив офиса.

Уже через полчаса, пригубив американо, я не могла поверить тому, что услышала.

Еще пару месяцев назад Алексей пригласил меня сотрудничать с Максимовым и его политической партией, а теперь он начал подозревать депутата в финансовых махинациях. В них якобы были замешаны и сотрудники партии, оказался в них втянут и сам Алексей.

Он сокрушался от того, как моментально все участники попадали под обаяние и безукоризненный авторитет Максимова, как убедительно и чрезвычайно инспиративно тот вещал о баснословных прибылях в самом ближайшем будущем, как немалые деньги были получены в виде кредитов на всех ближайших «соратников» Максимова.