Громкая тишина

— Сотни мулл не только поддерживают, но и активно участвуют в управлении государством, — ответил разведчик. — Посудите сами: двенадцать священнослужителей вошли в состав Революционного совета республики, более семисот представителей духовенства избраны в местные органы самоуправления.

— А на какие средства существуют в это трудное время мои братья? — не унимался Ходжа Захир.

— Государство взяло на себя содержание тех мулл, которые воистину думают о благе народа. А вы, почтенный Ходжа Захир, не желаете войти в их ряды, выполнив волю Аллаха, примирив божьим словом враждующие между собой отряды мусульман, благословить их на жизнь мирную и дела праведные? — в свою очередь задал вопрос Ахмед.

— Не торопите меня с решением, господин Ахмед. Я жду того времени, о котором сказано в Коране: «Пришла истина, и ложь не появится и не вернется». Мне нужен долгий срок на раздумья и советы с наставником моим, великим Аллахом, — ответил мулла.

Поднялся, взял в руки свой молитвенный коврик и, не глядя ни на кого, медленно и величественно пошел прочь от пылающего костра. За ним потянулась длинная послушная цепочка душманов.

«Пять, десять, тридцать, сорок, — считал про себя Ахмед. — Неужели весь полк уведет за собой мулла? Кто же останется со мной на тропе мира?» — спрашивал он себя.

Повернулся спиной, чтобы не видеть, как таял круг полковой джирги, стал искать по всем карманам некстати запропастившуюся пачку сигарет. Наконец закурил, затянулся так жадно, что дух перехватило. Пустил кольца табачного дыма к мрачному небу. Оттуда на Ахмеда смотрели ленивые облака, они повисли, застоялись над ущельем. Не пробиться через такой тяжелый кордон лучам солнца к небесной синеве. Докурил одну сигарету, взялся за другую. Не хотели глаза Ахмеда видеть поражение в борьбе за спасение человеческих душ. Но тут легла на его плечо чья-то рука, услышал знакомый и, к его удивлению, веселый голос Саида:

— Наша взяла, Ахмед. Победа хотя и не полная, но состоялась. С нами — полполка. Иди, принимай командование, рафик старший капитан. Личный состав добровольно перешедших на сторону афганского народа бывших душманов построен! — добавил он уже по-военному.

Отлегло от сердца, обнял по-братски Саида, прижался щекой к щеке, а тот шепчет ему в ухо:

— Не печалься, друг Ахмед. Те, что ушли с муллой, еще одумаются. А сейчас иди к ребятам, скажи им слова горячие и возвышенные.

Но нет у Ахмеда этих горячих и возвышенных слов. Переволновался, нервы сдали.

Выручил Акбар.

— А можно, прежде чем вы будете говорить, господин… простите, старший капитан Ахмед, я стихи прочту?

— Это ты здорово придумал, брат Акбар! Нельзя нам в такой день без стихов полковую джиргу кончать. Давай, давай, смелее, Акбар, — подбадривает его Ахмед.

Вышел из строя крестьянский парень, откашлялся для начала хорошенько и обратился к своим товарищам:

— Все вы знаете, что родом я из провинции Балх. Сколько живу и не знал до встречи с учителем Шавкатом, как богата моя земля великими поэтами. Один из них был Абу Шакур Балхи. Я прочитаю его стихи. Они написаны во времена древние, а мне все кажется, что сейчас и для каждого из нас, принявшего решение перейти на сторону Кабула. Вот, послушайте, как они звучат:

Споткнулся однажды — упрямцем не будь,
С пути неудобного лучше свернуть.
Ошибка тебя не смогла погубить,
Но помни — опасно ее повторить.

Акбар читал нараспев, протяжно и громко, как Коран в мечети читают. Его слушали, затаив дыхание, покачивали в знак одобрения головой.

…Сегодня сошло — завтра с рук не сойдет,
И серна в лугах не пасется весь год.
Раскаянья выпей целительный яд.
Но, право, не надо две чаши подряд…

Ахмед взглянул на небо и увидел, как тронулись с места неторопливые караваны серых облаков над вершинами могучего Гиндукуша, как пробились через хмурую небесную завесу к земле и людям запоздавшие лучи яркого солнца, согревая ледяные вершины гор и души стоявших рядом с ним парней, которые нашли наконец-то верную тропу в своей жизни. Лишь бы шли по ней до конца, не сбились снова с пути, не угодили по оплошности своей в пропасть.

1987